Э. Я. Голосовкер

Сказания о Титанах (Часть 1)

ему на весь мир вопль поднять, чтобы земля разверзлась и пришла к нему на помощь всей своей мудростью, чтобы горы ступили и легли под ноги Марпессы: вот бы вознесли ее высоко над рекой и кинули в объятия Идаса. Но нельзя Идасу выкрикнуть сердце миру. Услышит его крик Эвен, отец нимфы, станет на страже -- не отдаст он Идасу Марпессы. Только скажет ему смеясь:

      -- Видел ты моих речных коней в моей речной колеснице, Идас? Отдам я тебе в жены Марпессу, если выйдешь со мной, ристателем, на состязание. Не догонят мои речные кони твоих коней -- бери Марпессу: она твоя. А догонят -- отдашь мне свою голову, Идас, по титановой правде нерушимой. Что ж, побьемся об заклад с тобою: ты кладешь мне в заклад свою голову, я тебе -- Марпессу. Что ж, выводи своих коней мессенских, запрягай в колесницу, и поскачем.-- И опять засмеется Эвен.

      Да и как Эвену не смеяться!

      Немало голов, отсеченных от плеч женихов-соискателей, красуется на кольях частокола вокруг жилища Эвена. Отдали герои-полубоги свои головы за красавицу-нимфу. Самому черному богу Аиду обещал свирепый Эвен чертог воздвигнуть из отрубленных голов героев.

      Ну и кони у Эвена!

      Сам Эвен Идасу не страшен. Сожмет его Идас ладонями -- и нет речного Эвена: только малая топь останется на месте. Но нерушима и грозна титанова правда. Побьется с ним Идас об заклад, и должен он отдать свою голову Эвену, если догонят его Эвеновы кони.

      Ох, и будут же тогда смеяться боги Крониды над глупым огромно-могучим Идасом, титаном Мессении!

      Да и нет в Мессении коней, равных резвостью коням этолийским Эвена. Тут не кони, тут морские вихри нужны -- посейдоновы кони.

      И задумался в третий раз Идас: не поймать ли ему морского коня-Вихря Посейдона? Не похитить ли на нем Марпессу? Пусть погонятся тогда за ним речные кони!

      Стоит молча у моря, а дума о коне-Вихре так и носится по волнам мыслей Идаса. Но не может он ее высказать морю. И все-таки выловил властитель морей думу Идаса своей удочкой хитрости. Захотелось Посейдону позабавиться зрелищем погони, захотелось подзадорить юного Аполлона. У Посейдона всюду мятеж да мятеж, ураганы о тысячу таранов, клокоты пучинные, а у Аполлона все друг с другом в ладу, как струна со струной, как звезд хороводы, как звон прозрачных ключей. Чуть кто собьется с ладу или возмутится, тотчас летит в него золотая стрела Аполлона и смиряет буйство возмутителя. Не по нраву Посейдону такой лад. И задумал Посейдон вызвать буйную ярость в самом юном боге: столкнуть Аполлона с Идасом. И еще задумал он испытать силу Идаса.

      То-то говорили великаны, будто Идас -- сын властителя вод. И по воле властителя вод взволновалось, зашумело море. Ветры с волнами заиграли.

      Смотрит на море Идас и видит: поднялась среди волн одна высокая волна. Стала выгибаться -- и уже не волна она, а шея коня-исполина, и на шее пенится белая конская грива. Под нею грудь вздымается. И вот словно что-то сверкнуло, покосилось на Идаса зеленым конским глазом -- и разом нырнуло под другую волну, как ныряет дельфин играя.

      Смотрит Идас, вот снова вздыбилась конь-волна, еще выше прежней. И уже не то что шея, но и ноги конские взвились, взбили воду пеной и в глубину опрокинулись. Только конский хвост, змеясь, разбегается широко жемчужным снопом по зыби вод.

      Эх, не подстерег Идас коня! Погоди же, выловит он морскую волну из моря!

      Вперед подался Идас, напружинился... А тут, откуда ни возьмись, как полыхнет Вихрь крылом по морю! Выше Идаса взыграла волна, а вот снова вздыбилась она гривастым конем из пучины.

      Кинулся Идас к коню-волне в море, обнял его руками -- в обхват -- за шею и вскочил ему на хребет. Тут как фыркнет конь! Брызги кругом. Алые ноздри зазияли. А морской Вихрь только этого и ждал. Разом взлетел коню в раздутые ноздри, еще шире раздул их -- и взмыл из вод Вихрь-конь морской. Так и прянул с Идасом на береговую кручь.

      Да, и конь же под Идасом! Несет его Вихрь-конь к хороводу нимф -- так несет, словно гонится он за сердцем Идаса, еще быстрее скачущим, чем сам Вихрь-конь.

      Подскакал Идас к хороводу нимф. Кружится хоровод. Пляшет в его широком кругу нимфа Марпесса. И видит Марпесса: рядом с ней страшный всадник. Встал перед нимфой, словно в землю врос, и обдал ее таким жаром любви, что мгновенно выпрыснули из-под стоп Марпессы, из земли, огненные цветы, и воздух над тем берегом реки, где дремал речной бог Эвен, взвился кверху розовым паром и занавесил от него и хоровод и всадника на Вихре-коне.