Роберт Антон Уилсон

Новая инквизиция (Часть 1)

энергию и отчетливо видят в воображении результаты...

Насколько мне известно, в философии существуют четыре теории о связи сознания и материи:

1. Материя первична, а сознание вторично (т. е. это побочное, сопровождающее материю явление).

2. Сознание первично, а материя вторична.

3. Сознание и материя одинаково реальны, но независимы и гармонично взаимодействуют друг с другом изначально заданным образом.

4. Сознание и материя - созданные людьми метафоры.

Первая теория разработана самыми фундаментальными из материалистов-фундаменталистов. Разумеется, они никогда не согласятся, что это лишь теория, а будут называть это доказанным фактом. В действительности, эта теория кажется доказанным фактом только тем, кто старается не задумываться над такими проблемами, как неопределенность всех умозаключений, или продемонстрированный Геделем бесконечный регресс, который возникает в любой момент при введении нетривиального параметра, или доказательство копенгагенистов-прагматистов, согласно которому ни одна теория не может быть доказана как истинная, а в лучшем случае может быть временно полезной для определенного класса задач.

Безусловно, либеральные материалисты это знают. Они оправдывают свою позицию по поводу первичности материи и вторичности сознания принципом лезвия Оккама, отсекающим все замысловатые альтернативы, чтобы оставить самую простую. Хотя у этой теории есть масса положительных сторон, и сам я нередко пользуюсь ею в качестве рабочей гипотезы, это вовсе не значит, что она окончательно и бесповоротно снимает проблему о сознании и материи. Как мы не раз убеждались, физики уже не могут прийти к единому мнению по поводу того, какая из моделей проще, и их суждения все больше носят не научный, а эстетический характер. Можно ли считать модель ЭУГ (множественных вселенных) проще Копенгагенской интерпретации? Другими словами, что целесообразнее: интерпретировать уравнения буквально и признать существование 10100 альтернативных вселенных или, не обращая внимания на буквальное значение уравнений, считать их инструментами, которые случайно выдают лабораторные результаты?

Какое пространство проще: евклидово или риманово, фуллерово или гильбертово?

Какая модель проще: Персинджера-Лафренье, избирательных смерчей или бесконечных мистификаций?

По-моему, отчасти решение зависит от сугубо индивидуального интуитивного ощущения простоты, а отчасти от области звания, в которой оценивается эффективность того или иного простого решения.

Вторая теория (сознание первично) разработана философами-идеалистами и христианской наукой.

Критика обеих этих теорий строится, главным образом, на том, что не существует экспериментов, которые когда-либо подтверждали их справедливость, и, вероятно, ни один эксперимент не сможет подтвердить их справедливость. Они столь философичны, абстрактны и не конкретны, что их нельзя ни доказать, ни опровергнуть экспериментально. Они относятся к гипотетической реальности, которая не подлежит экспериментальной проверке. (Обычно этот вопрос поднимают материалисты, чтобы раскритиковать идеализм, но в действительности это относится и к материализму. Именно поэтому копенгагенисты вообще перестали обсуждать этот вид реальности. )

Вообще, ни один эксперимент или серия экспериментов не дают нам оснований высказывать абсолютные суждения о сознании и материи. Эксперименты только дают нам право утверждать, что на данном этапе одна модель кажется полезнее других. Любое превышение этого права и вера в модель иррациональна; сторонники христианской науки это признают, но материалисты-фундаменталисты - никогда.

Третья теория о равноценности и независимости сознания и материи разработана Декартом, и, насколько мне известно, ни один современный мыслитель не воспринимает ее всерьез. Она настолько несовершенна и надуманна, что возникает подозрение, будто Декарт просто хотел применить некоторые механистические принципы к анализу поведения, но при этом не обидеть Старую Инквизицию.