Кандыба Виктор Михайлович

Загадочные Сверхвозможности человека (Часть 2)

(III, 13, 7) говорится, что свет, который сияет над этим небом, над всем, над каждым в непревзойденных, высших мирах, поистине, он и есть тот свет, который [находится] в этом человеке (антах пуруше).

Осознание единства внутреннего света и света сверхкосмического сопровождается двумя известными феноменами, проявляющимися на тонком психическом уровне: повышением температуры тела и восприятием таинственного гула (там же, 13,8). Это свидетельствует, что откровение атмана брахмана в виде Света не просто акт метафизического мышления, но внутренний опыт, к которому человек должен стремиться. Высшее знание ведет к изменению способа человеческого существования. Так, в Бри-хадараньяка-упанишаде (I, 3, 28) сказано: Веди меня от небытия (асат) к бытию (сат). Веди меня от тьмы к свету (тамасо ма джиотир гамайя). Веди меня от смерти к бессмертию.

Свет отождествляется с бытием и бессмертием. В Чхандогья-упанишаде (III, 17, 7) приведены два стиха из Ригведы, в которых говорится о созерцании Света, сияющего под небом, далее же сказано, что за тьмою видя высший свет, видя высший блеск, мы достигли солнца, бога среди богов.... В соответствии с известной формулой Брихадараньяка-упанишады (IV, 3, 7) атман отождествляется с сущностью, пребывающей в сердце человека, в виде света внутри сердца (хрди антарджиотих пурушах). Это совершенное успокоение, которое, возникши из этого тела и достигнув высшего света, проявляется в своем образе (свеча рупенаб-хиниспадиате), и есть атман. Это бессмертное, это бесстрашное, это брахман. Поистине, имя этого Брахмана - Действительное (сатиям) (Чхандогья-упанишада, VIII, 3,4). В момент смерти, говорится в Чхандогъя-упаншаде чуть далее (VIII, 6, 5), душа с помощью лучей Солнца восходит вверх. Она достигает Солнца, врат мира, которые - доступ знающим, преграда незнающим. Тем самым мы сталкиваемся с учением, имеющим трансцендентальный и инициатический характер, ибо воспринявший его приобретает не только знания, но и достигает нового, высшего уровня бытия. Откровение приходит внезапно; в силу этого его сравнивают со вспышкой молнии - в ином контексте мы уже рассматривали индийскую символику мгновенного озарения. Так, на Будду озарение сходит в момент, находящийся вне времени, - когда на заре, после ночи, проведенной в медитации, он поднимает взор к небу и внезапно видит утреннюю звезду. В философии Махаяны свет утреннего неба, когда на нем нет Луны, символизирует Чистый Свет, называемый Вселенской Пустотой. Иными словами, состояние Будды, - того, кто освободился от всякой обусловленности, - символизируется Светом, который Гаутама увидел в момент озарения. Этот Свет описывается как ясный, чистый, - т. е. в нем не только нет ни следа тени, но также отсутствуют цвета и качества. Поэтому он назван Вселенской Пустотой , так как термин пустота (санкхъя) точно выражает тот факт, что этот свет лишен всех атрибутов, всех отличий: это - Urgrund (первооснова), абсолютная реальность. Осознание Вселенской Пустоты, как и акт постижения единства брахмана и атмана, описывается в упанишадах как мгновенное озарение, подобное вспышке молнии. Точно так же, как ничто не предшествует внезапной вспышке, прорезающей тьму, ничто не предшествует опыту озарения; он принадлежит совершенно иному плану бытия, и потому отсутствует переход от момента, ему предшествующего, к вневременному мгновению, в которое он происходит.

Тем не менее в текстах упоминается о предварительных образах (рупани пурассарани) проявления Брахмана, открывающихся йогу в форме светящихся проявлений: туман, дым, солнце, огонь, ветер, светлячки, молния, кристалл и луна. Мандала-брахмана-упанишада (II, 1) предусматривает иную последовательность: звезда, алмазное зеркало, лунный диск, солнце в полдень, круг пламени, кристалл, темный круг, затем точка бинду), палец (кала), звезда (наксатра), снова солнце, лампа, глаз, сияние солнца и девяти ожерелий.

Как мы видим, не существует каких-либо жестких правил, регулирующих последовательность образов, связанных с опытом люминофании. Больше того, порядок, в котором перечисляются световые манифестации, вовсе не соответствует последовательному увеличению световой интенсивности. Так, в тексте Шветаш-ватара-упанишады свет солнца упоминается намного раньше света луны. В тексте Мандала-брахмана-упанишады последовательность световых манифестаций еще более прихотлива. С моей точки зрения, это является еще одним подтверждением того, что мы имеем здесь дело не с физическим светом, принадлежащим природному миру, но с опытом мистического характера.