Она вдохновила анонимного автора на создание 'Песни Тома О'Бедлама':
Луна - мой друг сердечный,
И филин тут как тут,
Да селезень зеленый
С крикливою вороной
Печаль мою поют.
(Перевод А. Шараповой)
Также и в 'Святой земле Вальсингам7':
-Я встретил светлую деву -
Словно ангел Господа Бога,
Как нимфа или царевна
Стояла она у порога.
- Ушла и меня одного,
Как незнакомца, оставила.
А когда-то во мне души
Эта дева не чаяла.
(Перевод А. Шараповой)
'Святая земля Вальсингам' напоминает полное нежности описание Богини в древнеирландском сказании 'Болезнь Кухулина', сочиненное Лаегом после посещения крепости сидов:
В красивом доме девица живет,
Прекраснее всех жен ирландских
И легкостью шагов, и золотом кудрей,
Но и умом, и смелостью, и блеском.
Со всеми говорит она в черед,
И речь ее столь сладкозвучна,
Что тотчас же сердца мужей
Переполняются любовью к ней.
Но хотя Богиня любит губить, губит она только тех, кто хочет быть погубленным.
Упоминание Кольриджа о проказе (white as leprosy) на удивление точно. Белизна Богини всегда была двоякого свойства. С одной стороны, это прелестная белизна жемчуга, женского тела, молока, нетронутого снега, а с другой - ужасная белизна трупа, призрака, проказы. Недаром в Левите (14:31) излеченный от проказы первым делом благодарит богиню-мать 'приношением хлебным', то есть ячменной мукой. Алфито, как мы уже говорили, все это в себе соединяла, ибо alphos - белая проказа, что поражает лицо, a alphiton-ячмень, и Алфито жила в вечных снегах на скалах Нонакриса. Павсаний связывает слово leprosy, означающее 'чешуйчатость', что является характер ной чертой настоящей проказы, с городом Лепреем, который стоит на берегу реки Алфей в районе Трифилии (клевер), где была колония прокаженных, основанная богиней по имени Лепрея. Потом она перешла под покровительство 'Зевса белого тополя', поскольку leuce- другое название проказы - означает также 'белый тополь'. Таким образом, мы связываем несколько нитей. О белом клевере, который растет там, где правит богиня любви Олвен, можно сказать 'белый, как проказа'. И еще получается, что листья белого тополя (осеннее дерево 'Beth-Luis-Nion'), который все еще растет в долине Стикса, использовались как профилактическое средство против проказы, ибо albus и albulus на латыни имеют все значения греческого слова alphos. Когда Эвандр пришел из Аркадии в Италию, он принес с собой название реки Алфей: Albula - старое название реки Тибр, хотя его желтые воды заработали бы ему название Xanthos или Flavus, если бы не вмешательство Белой Богини, способствовавшей миграции.
Священнослужительницы Белой Богини в древние времена, видимо, красили лицо мелом, подражая белому диску луны. Похоже также, что остров Самофракия, знаменитый своими мистериями в честь Белой Богини, получил название от чешуйчатой проказы, так как Samo - белый, а старо-гэльское слово, обозначавшее этот вид проказы, - Samothrusc. Страбон в 'Георгиках' подтверждает это предположение, цитируя Артемидора, который писал, что 'возле Британии есть остров, где отправляются те же обряды в честь Цереры и Персефоны, что в Самофракии'.
В 'Старом мореходе' Ночная Кобыла, 'Жизнь-в-Смерти' выигрывает игру:
'The game is done, I've won, I've won',
Quoth she and whistles thrice.
И с хохотом вскричала та,
Чьи красны, точно кровь, уста:
'Моя взяла, моя!'
(Перевод В. Левика)
Она трижды свистнула ('whistles thrice'), призывая ветры, чтобы спасти жизнь Морехода, и здесь опять Кольридж на диво точен. Белая Богиня Кардея, как уже говорилось, властвовала над четырьмя главными ветрами. В мифологии главным был Северный ветер, за спиной которого располагался ее звездный замок - возле дверных петель Вселенной. Тот же ветер подул в ответ на последнюю загадку Гвиона в 'Сказании' и помог освободить Элфина, именно он, согласно Гекатею, дал название гиперборейским жрецам Аполлона. Свистеть три раза в честь Белой Богини-традиционный способ поднять ветер, - отсюда поверье, что 'кудахчущая курица и свистящая девица' сулят несчастье. 'Я позову ветер'. - 'А я другой'. Так ведьмы говоря в 'Макбете'... Тесная связь ветров с Богиней являет себя в широко распространенном народном веровании, будто свиньи и козы (ее священные животные) - единственные способны видеть ветер, а кобылы легко могут стать невидимыми, повернувшись задом к ветру.
Самое раннее классическое упоминание этого поверья насчет кобыл встречается в 'Илиаде', когда Борей воспылал любовью к трем тысячам кобыл Эрихтония, сына