в тех стадах,
Что разводил пророк Халил-Уллах.
Дружил я с тем барашком молодым,
Которого зарезал Ибрагим'.
А Бык: 'Куда со мной тягаться вам!
Я - старше всех! На мне пахал Адам!'
Хоть изумлен Верблюд их ложью был,
Нагнул он шею, сено ухватил.
Высоко поднял связку и сказал:
'Пусть Бык не лгал, и пусть Баран не лгал,
Не буду спорить, кто из нас древней,
Поскольку шея у меня длинней.
И всем, конечно, ведомо, что я
Вас не моложе, добрые друзья'.
СПОР МУСУЛЬМАНИНА С ОГНЕПОКЛОННИКОМ
Огнепоклоннику сказал имам:
'Почтенный, вам пора принять Ислам!'
А тот: 'Приму, когда захочет Бог,
Чтоб истину уразуметь я мог'.
'Святой Аллах,- имам прервал его, -
Желает избавленья твоего,
Но завладел твоей душой Шайтан:
Ты духом тьмы и злобы обуян'.
А тот ему: 'По слабости моей,
Я следую за теми, кто сильней.
С сильнейшим я сражаться не берусь,
Без спора победителю сдаюсь.
Когда б Аллах спасти меня хотел,
Что ж Он душой моей не завладел?'
РАССКАЗ О НЕСОСТОЯТЕЛЬНОМ ДОЛЖНИКЕ
Все потеряв - имущество и дом,
Муж некий деньги задолжал кругом.
И, в неоплатных обвинен долгах,
Он брошен был в темницу в кандалах.
Прожорлив, дюж- в тюрьме он голодал
И пищу заключенных поедал.
Не то что хлеба черствого кусок,
Корову он украл бы, если б мог.
Изнемогли от хищности его. -
Колодники узилища того
И наконец начальнику тюрьмы
Пожаловались: 'Гибнем вовсе мы!
Безропотно мы жребий наш несли,
Пока злодея к нам не привели.
Он, осужденный просидеть весь век,
Всех нас погубит, подлый человек.
Едва нам пищу утром принесут,
Он у котла, как муха, - тут как тут.
На шестьдесят колодников еда
Его не насыщает никогда.
'Довольно! - мы кричим. - Оставь другим
А он прикидывается глухим.
Потом вечернюю несут еду
Ему - на радость, прочим - на беду.
А доводы его одни и те ж:
'Аллах велел - дозволенное ешь'.
Так он бесчинства каждый день творит
И нас три года голодом морит.
Пусть от казны паек дадут ему
Или очистят от него тюрьму!
Мы умоляем главного судью -
Пусть явит справедливость нам свою'.
Смотритель тут же пред судьей предстал
И жалобу ему пересказал:
Все расспросил судья и разузнал
И привести обжору приказал.
Сказал ему: 'Весь долг прощай твой.
Свободен ты! Иди к себе домой!'
'Твоя тюрьма - мой рай - ответил тот, -
Мой дом и пища - от твоих щедрот.
Коль из тюрьмы меня прогонишь ты,
Умру от голода и нищеты'.
'Когда несостоятельность твоя
Впрямь безнадежна, - говорит судья, -
То где твои свидетели?' - 'Их тьма!
Свидетелей моих полна тюрьма'.
Судья: 'Несчастные, что там сидят,
Лишь от тебя избавиться хотят;
Они и клятву ложную дадут!'
Но тут весь при суде служащий люд
Сказал: 'Хоть жди до Страшного суда,
Долгов он не заплатит никогда!
Его на волю лучше отпустить,
Чем целый век за счет казны кормить'.
Судья помощнику: 'Ну, если он
Действительно до нитки разорен,
Его ты на верблюда посади;
А сам - с глашатаями впереди -
Весь день его по улицам вози,
Всем о его позоре возгласи.
Что нищий он, чтоб ни одна душа
Ему не доверяла ни гроша,
Чтобы никто с ним ни торговых дел,
Ни откупных водить не захотел.
Всем возглашай, что суд ни от кого
Не примет больше жалоб на него,
Что ничего нельзя с него взыскать
И незачем в тюрьму его таскать!
О стонущий в оковах бытия!
Несостоятельность - вина твоя!
Нам от пророка заповедь дана.
'Неплатежеспособен сатана,
Но ловок он вводить людей в обман, -
Так не имей с ним дел!' - гласит Коран
В делах твоих участвуя, банкрот
Тебя до разоренья доведет'.
Был на базаре курд с верблюдом взят,
Поставивший дрова в горшечный ряд.
Бедняга курд о милости взывал,
Монету в руку стражнику совал,
Но все напрасно - так решил, мол, суд,
На целый день был взят его верблюд.
Обжора на верблюда сел. Пошли,
По городу верблюда повели,
Не умолкая, барабан гремел,
Народ кругом толпился и глазел.
И люди знатные, и голь, и рвань
Возле базаров, у открытых бань
Указывали пальцем. 'Это он.
Он самый', - слышалось со всех сторон.
Глашатаи с трещотками в, руках
На четырех кричали языках:
'Вот лжец! Мошенник! Низкая душа!
Он не имеет денег ни гроша!
Всем задолжать вам ухитрился он!
Да будет он доверия лишен!
Остерегайтесь дело с ним водить!
Он в долг возьмет-откажется