Вадим ГУРАНГОВ и Владимир ДОЛОХОВ

Курс начинающего волшебника (Часть 1)

курсы. Затем – набраться храбрости и попробовать кого-нибудь вылечить. Если получится, то у вас будет положительный опыт. В противном случае следует сделать вид, что получилось. Немного попритворявшись, вы забудете, что притворялись, и однажды у вас получится.

Дальше – проще. Выздоровевший пациент кому-то вас порекомендует. Глядишь, к вам уже течет ручеек из пациентов. Их число будет постепенно нарастать, и скоро ручеек превратится в широкую полноводную реку. Далее организуется предварительная запись, желательно за несколько месяцев. И когда счастливый пациент попадет к вам на прием, он почти здоров. Ведь лечение началось, когда он только записался на прием. Вот примерные мысли пациента: “Как же, такой мэтр! Столько народу к нему ходит, и все выздоравливают. Значит, и я поправлюсь, когда придет срок”. Итак, вы стали знаменитым целителем, а в основе всего лежит один удачный эпизод. Замечу, что таким же способом можно стать психологом, волшебником, магом и так далее.

Красивую метафору целительства привел Н.Козлов в “Философских сказках”. Смысл ее сводится к следующему. Для того чтобы вернуть здоровье, пациенту нужен театр. Если целитель разыгрывает нужный пациенту театр, то последний позволяет себе выздороветь. В настоящее время имеется огромное разнообразие различных театров. Перечислим некоторые из них. Съесть чудодейственную таблетку. Сходить в современную клинику, где “лечит” компьютер или какие-то сложные приборы, подключенные к нему. Можно голодать, пить мочу, купаться в проруби, бегать, есть вегетарианскую пищу, заниматься йогой. Можно пойти к колдуну или магу, которые снимут порчу, или найти экстрасенса, который помашет руками. Можно разобраться с кармой или сходить к психоаналитику, который найдет вытесненные комплексы. Одно перечисление всевозможных целительских театров может занять несколько страниц.

Приведенное рассуждение касается не только целительства. Если я хочу измениться, как личность, то без театра не обойтись. Не может человек без театра!

Если я Симорон, а все является моей проекцией, то как я могу доверить проекции вылечить мою личность? Вернуть здоровье собственной личности могу единственно Я сам – Симорон. Лекарь нужен, когда я забыл о симоронских возможностях или когда пропустил столько сигналов, что физического вмешательства не избежать. Например, когда разрушен зуб. Когда я все это осознал, куда я могу пойти? Чтобы кто-то стал меня обманывать, дурить, разыгрывать передо мной представление? Уж лучше я сам поставлю для себя пьесу одного актера. Если я играю в симоронский театр, то в моем арсенале – благодарение, переименование, танцы, ЯСные языки. И постепенно набирается опыт: стоит только пожелать, и все происходит само по себе. Но так бывает, когда я нахожусь в состоянии парения.

Я думаю, что состояние парения возникает, если я применяю волшебные технологии подсознательно, так же как перевариваю пищу или хожу. Поэтому одним из критериев овладения Симороном я считаю умение пользоваться симоронскими техниками в сновидении. Во сне достаточно одного намерения применить технику, и ситуация тотчас преображается. Например, во сне я иду по улице без зонта, и полил дождь. Едва я подумаю о благодарении, как дождь прекращается, уже светит солнышко в голубом небе, и отпадает необходимость в произнесении монолога.

В заключение приведу еще один пример “чудесного” выздоровления.

С Игорем я познакомился в тот день, когда мне впервые рассказали о благодарении сигналов. Это произошло на слете “Радуга” в Карелии, под городком Питкяранта. Я ехал в Питкяранту в одном купе с Андреем, который недавно прошел семинар по Симорону. Он горел желанием поделиться его технологиями, и на слете устроил импровизированный семинар. Одно дело, когда семинары проходят в помещении, и совсем другое, когда – в дремучем лесу. Была белая ночь, в неподвижной глади лесного озера отражалась полная луна. Мы сидели на бревнах вокруг потрескивающего костра из еловых дров, а Андрей рассказывал об основах благодарения. Внезапно я увидел таинственного незнакомца.

На нем было черное длиннополое пальто и большая черная шляпа, надвинутая на глаза. На шее висели деревянные четки черного цвета, а на запястьях были фенечки из бисера. Портрет дополняли усики, короткая реденькая бородка и волосы до плеч. Он скромно присел на краешек бревна. Попив чайку, достал банджо, надел на шею тесемку, к которой были привязаны дудочки и губная гармошка, и запел. Песня под банджо резко сменялась трелью дудочек, лихой пляской. Вдруг незнакомец схватил шляпу и бросил ее в костер.