Вадим ГУРАНГОВ и Владимир ДОЛОХОВ

Курс начинающего волшебника (Часть 1)

очутились и другие рябиновские дачники. Перед началом очередного дачного сезона Аня надумала прибегнуть к помощи Симорона.

Для начала я поблагодарил Анечку за сообщение о возможном массовом опустошении российских полей и огородов. Что если договориться с мышиным королем? – пришло в голову. Хаотичные цветовые пятна на трэке быстро собрались в конкретный образ. Мышиный король имел солидный вид: блестящая лысина, закрученные вверх усы и необъятный живот, свисающий до земли. Из кармана жилетки выглядывали часы “Павел Бурэ” на массивной золотой цепочке. Пыхтя и отдуваясь, король едва переставлял лапы. Я подарил императору объемистую тачку, в которую тот незамедлительно погрузил живот и с достоинством покатил ее. Однако какой-то изюминки не хватало. И тут монарх негромко замурлыкал хит сезона: “Ты скажи, ты скажи, чё те надо, чё надо. Может дам, может дам, чё ты хошь…” Я понял, что переговоры на высшем уровне завершились успешно. Описав Ане облик короля мышей, я поручил воспроизводить его, сопровождая незатейливой песенкой.

В самый разгар лета я вновь встретил Аню. Она не преминула похвастаться, что мышей нет и в помине. На дачном участке полный порядок, и ожидается плодоовощное изобилие. А в огороде объявился грозный сторож. Несколько раз на грядках со свеклой Аня замечала толстого ужа, который лениво нежился на солнышке. Более того, мыши исчезли во всем поселке, и рябиновские труженики полей и огородов вздохнули свободно. Осенью Анна собрала обильный урожай и притащила нам целую сумку отборной сахаристой свеклы.

ГЛАВА 7. СИМОРОНЦЫ И БЮРОКРАТЫ

МАЛИНОВЫЙ ПИДЖАК

Холодным мартовским вечером порог квартиры переступила молодая симпатичная барышня, явно чем-то удрученная. Марина узнала о добрых волшебниках – симоронцах и обратилась ко мне за помощью. Ситуация, в которой она очутилась, казалась Марине безвыходной, и та надеялась лишь на чудо. Сбивчиво и торопливо начала она печальный рассказ.

– Я работаю бухгалтером в одной фирме. Директор (назовем его Борисовичем) постоянно придирается ко мне, буквально по любому поводу. Раньше он был сотрудником КГБ и перенес на новое место стиль и дух старой работы. Стоит на пять минут отлучиться, директор уже поджидает меня, чтобы наброситься с руганью и упреками: «Где ты шляешься?! Ты на работе находишься или на бабских посиделках? Распустили молодежь! Жаль, времена нынче не те, а то бы ты у меня по струнке ходила!»

Из опаздывающих на работу он замечает именно меня. Если я ушла с работы во время обеденного перерыва, так Борисовичу обязательно потребуется Марина – или в банк съездить, или деньги заплатить, или что-то еще. Однажды я приехала из банка и опоздала на десять минут, в руке у меня была большая сумка. Борисович устроил настоящий скандал, крича, что я обошла все магазины.

В общем, я его боюсь, установить с ним контакт никак не получается, и работа не ладится. Я стараюсь, выполняю все, что требуется, лезу из кожи вон, а в ответ – сплошные упреки и обвинения. Борисович вообще-то ко всем придирается, но мне просто прохода не дает. Директор старается “заткнуть мной все дыры”. А теперь собирается отправить меня в командировку в Урюпинск, несмотря на то что я не очень хорошо разбираюсь в делах фирмы.

Дома я с ужасом ожидаю, что завтра – опять на работу, и опять будет то же самое. У меня коленки дрожат от одной мысли, что Борисович опять ко мне подойдет и будет орать.

Ситуация, в которой оказалась Марина, называется в Симороне вихревой. Она стала почти неуправляемой, и Марину несет, как щепку в водовороте.

Марина выразила благодарность шефу, ибо он своими действиями предупреждал о гораздо больших неприятностях, которые могут с ней случиться, если она не изменит отношения к происходящему. Например, представлялись вполне вероятными следующие варианты: вследствие беспрестанной дрожи в коленках – развитие подпрыгивающей походки, как у Чарли Чаплина; вследствие бесконечных страхов – появление санитаров и отдых где-нибудь на Канатчиковой даче; вследствие повышенного слезоизвержения – потребность в чемодане с носовыми платками. После столь “оптимистичного” монолога наша героиня повеселела.