Вит Цетнев

Протоколы колдуна Стоменова

а наркозов вам, смертничкам, не положено

будет. Молись хошь богу, а хошь - черту, чтоб кровь потом остановилась'...

Уперся в спину Степанову сапогом своим, да клещами осколок-то и вытянул -

да так старался, что Степа сознание потерял. Очнулся он уже в бараке своем

- выжил, в общем. Яма осколочная в теле его на всю жизнь осталась,

отметина, клеймо Кривошеевское. Вот так он и познакомился с ним один

единственный раз. За что НКВД ему вольную и дало. 'Если, - говорят, -

изловим когда Кривошеева, то тебя найдем, чтоб засвидетельствовал, а пока

катись в деревню свою и ртом лишнее не мели, а то языка лишим'.

Кривошеев этот, про которого говорю я, - семя Николово будет. Семени

нашего много по миру ходит, а надобность в этом лишь в том, что через два

поколения семя это плод нужный дает, а в двух предыдущих - проку для нас

никакого не будет. Почему я про Степана тебе калякаю - поймешь скоро.

Степан вернулся в свою деревню, к жене своей, детки родились у него. Через

некоторое время рядом с деревней ихней реку вспять повернуть вздумались,

вот и погубили окрестности многие - и деревню эту в том числе. Перебралс

Степан и семья его в город большой, а какой именно - не ведаю я, и там

зажили потихоньку. Детки подросли, сами семьями обзаводиться начали.

Только оказия там вышла, мне известная. Вышла замуж дочка Степанова

младшая за человечка семени этого, Кривошеевского. Сам Кривошеев,

надзиратель лагерный, под видом фронтовика по Руси скитался, да семя свое

разбросать успел. Трое деток у него значилось, да только две дочки померли

обе, а сын-то его остался - и уж так вышло - судьбою со Степановой дочерью

сошелся. Вот то семя и есть плод Николовый, а потому как случилась така

оказия и так судьбы переплелись страшным совпадением - посему быть сынку

этому, рода Кривошеевого, много большую силу иметь, чем Никола имеет. Так

мне хранители мои сказывали, а я лишь слово в слово тебе, Сергей Дмитрич,

пересказываю. И то, что печать смерти Гришки Распутина проявил он в

рождении своем, - тоже правда, силу его являющая великую. Не имеет он пока

еще силы этой, мал будет, лишь от смерти случайной охраняется надежно...

Но к концу века нынешнего явится Сила его, и станет он Управителем

Смертной Силы Магии - и только тогда Никола смерть свою примет...

А Кривошеев тот, надзиратель лагерный, про которого я сказывал, погиб в

семидесятом году, в Нижнем Тагиле обитаючи. Изрубили топорами его

собутыльники за слова какие-то неосторожные, и схоронили торопливо в ямах

свальных, где мусор жгут городской...

Следователь: - А Степан этот что? Где он?

Стоменов: - Да живет себе как-то, а как именно, мне не ведомо. Знаю я, что

умрет он от болезни страшной, долгой, мучительной - а скрутит его от чего?

От того, что правды отведает, что дочь его с сыном вражины лагерной судьбу

свою сочла. Правда та нутро ему и выест... Умрет он с досадой лютой на

сердце, так никому ничего не сказавши. Ты это, Сергей Дмитрич, сможешь

понять - слово НКВД большую силу над судьбами людскими имеет...

Следователь: - Значит, Андрей Николаевич, нового Христа ты нам

предвещаешь?..

Стоменов: - Остынь, Дмитрич, о каком Христе речи ведешь? Я об Управителе

нашем говорю, но только Никола для людишек других - человек обычный,

неприметный, Сила его людям неведома, а о новом Управителе люди известие

будут иметь, к Силе его приобщиться смогут, знание Магии Смертной обресть.

Христиане твои о жизни загробной пекутся, да о милосердиях разных к себе и

близким от бога всемогущего, а нас жизнь загробная хранит и оберегает при

жизни земной, а помереть час придет - примет она нас, как и любого другого

умершего...

Следователь: - А про загробную жизнь поведать можете, Андрей Николаевич?

Стоменов: - Почему не поведать, коли знаю? Когда я, Сергей Дмитрич, книги-

то ради интереса почитывал, я про магии всякие старался что нибудь добыть.

Читаю - а там ну такую чепуху пишут, тошно становится. Пишут там, значит,

как правильно души мертвых со света того зазывать. Какие-то заговоры,

заклятья, то сядь по-особому, то питье пей специальное - ну, скажу я,

горазды на выдумку-то! А чтоб с мертвой душой сообщиться - никакой науки

особой не надо, они и так всегда с нами рядом ходят. Только кликни про

себя - душа какая-нибудь да заявится... Только людям все Наполеона дух

подавай али Ульянова, чтоб узнать, значит, плохо ему в мавзолее-то

лежится, или ничего. Душу конкретную простым кликом не кликнешь, ее искать

надо, как я Хранителей своих искал намеренно, а вот случайная забредет