Семир

Юг Индии

только удивляться!— Откуда в Ауровиле такой ясный уровень осознания?

Индусы, конечно, пользовались своей чувствительностью к психологии для своих нужд, и продавец барабанчиков из Варанаси продал мне один за мою цену, для дочки, хоть я и не собиралась его покупать: воспользовавшись моей симпатией к Варанаси, и пожаловавшись, что торговля не идёт. Впрочем, этот контакт тоже оставил столь приятный след, что мы с Ясей потом, воодушевившись, долго играли на этом барабане и пели мантры на берегу: 'Ом намо Нараяна' — 'Ом намо Бхагавате.'

МАТРИ МАНДИР

Но если до пляжа было недалеко: с километр — и коммуна 'Аспирэйшн' как раз находилась на дороге, ведущей от центра в Пондичерри, то добраться до медитационного зала оказалось сложнее. В первый день я, позагорав до четырех, поехала туда в пять часов, и это оказалось поздно. Сначала я искала, где взять велосипед,— помог индус, а западные люди коммуны, чуть подергавшись — свободных велосипедов нет — напрягаться не стали. Потом ехала: семь километров по извилистой дороге с безобразным асфальтом с дочкой на багажнике, и стали сгущаться сумерки. А поскольку фонаря на дороге не было ни одного, в седьмом часу я просто не нашла Матри Мандир.

С асфальтовой дороги я свернула, казалось бы, в нужном направлении — но поскольку повороты в Ауровиле — наследие индийской логики, я заблудилась среди огромного числа широких проселочных дорог. Указателей, естественно, не было никаких, а если бы и были, то все равно бы я их не разглядела в той кромешной тьме, что царит в Ауровиле после заката. (Лишнее подтверждение, что это город солнца!) К счастью, мне попались французы: женщина с сыном на мотоцикле, которые остановились, удивились, что я так далеко заехала, и порадовавшись, что у меня с собой карта Ауровиля, объяснили, как мне вернуться домой. И что особенно кстати, на моем индийском велосипеде был фонарь.

На второй день я приехала вовремя — к четырем, сколь было ни ужасно в самое жаркое время покинуть пляж и ехать час по жаре на велосипеде. С четырех до пяти выписывают пропуска и проходит официальная экскурсия осмотра храма Матери. Один пропуск выписывается для экскурсии, другой — для медитации. Пропуск бесплатный, но дороге к Матри Мандир его проверяют неимоверно много раз. Дорожка к храму Матери ведет по саду, где стоят таблички с её девизом: 'Silence' — 'Тишина', как и внутри храма-додекаэдра, когда по спирали подымаешься в медитационный зал. И стоят охранники, которые следят за тем, чтобы экскурсанты долгий путь по саду: от входа до храма — шли по одному и не разговаривали, а в нужном месте снимали обувь. При экскурсии удается только заглянуть в зал: и, думаю, у каждого второго это оставляет неудовлетворение. Но этого оказалось достаточно, чтобы у меня возникло действительно сильное внутренне медитативное состояние. Вернувшись ко входу, я присоединилась к тем, кто решили провести там время после пяти — конца экскурсионного времени.

Детей обычно на медитацию не пускают: чтобы не шумели. Но я сумела убедить японца, стоявшего у будочки, где выписывали пропуска, что моя дочка уже медитировала со мной и будет тихо себя вести; и он в виде исключения разрешил. Правда, индусам я про Ясю не сказала, и они на неё пропуск не выписали; а охранник уже у храма Матери сказал, что и на неё нужен пропуск. И пришлось ему звонить тому японцу по радиотелефону, и долго договариваться, что сегодня я уже возвращаться ко входу не буду: расстояния там очень приличные,— а назавтра, если решу прийти с Сияной, обязательно выпишу 'meditational pass' и на нее.

Когда идешь медитировать, в пропуске и журнале записывают время входа и выхода. При входе в медитационный зал вещи обычно оставляют снаружи. Интересно, что паспорта при всем этом не спрашивают, и служители писали то имя, которое я им говорила — делая при этом кучу ошибок. И то время, когда мне удобно было прийти. Все эти меры предосторожности просто для порядка — я брала туда часы и сумочку с фотоаппаратом (хотя, конечно, им не пользовалась). И если бы мне понадобилось по какой-либо причине пронести туда бомбу, взорвав недостроенный ещё додекаэдр со всеми его охранниками, то я бы это сделала без труда.