Светлана Георгиевна Мозговая

Духи природы в фольклоре и литературе

XX-го века 'усталая, загнанная, заработавшаяся' Марина Цветаева, которой очень нелегко живется во Франции, начинает писать о своем детстве, о том, 'что было тогда'. 'Ничего, пришедшего после, я не полюбила', - признавалась она в письме к Анне Тесковой. Обращение к детству ('до-семилетию') для М.Цветаевой - это и ностальгия по России, по счастливому времени, это и попытка понять себя, свой характер. Так появляется рассказ 'Черт'. Цветаевский 'Черт' с одинаковым успехом может быть причислен и к литературе, и к мемуаристике, и к исследованию по детской психологии. Последнее особенно показательно: с дотошностью ученого-психолога, откровенно, без малейшего украшательства, образным языком великолепной цветаевской прозы раскрывается мифологическое мышление ребенка (себя - маленькой девочки), те эмоциональные переживания, которые создают в воображении особого рода пластические образы. Каждый эпизод рассказа вносит свою лепту в раскрытие специфики детской фантазии, отражая сложнейший период формирования личности, переходные этапы детского сознания, когда страхи, переживания, представление о нерасчленимости мира обретают форму - фантастическую, но структурированную - и создается детский миф: своеобразное средство познания мира, вхождения в культуру, овладения коммуникативными навыками, психологической саморегуляцией. Для маленькой Марины такой 'реальной фантазией' был свой, личный Черт.

Писатели не раз отмечали факт получения детьми самой разнообразной информации о нечисти друг от друга. Подобную ситуацию воспроизводит И.С.Тургенев в 'Бежином луге'. Особым чувством благодарности наполнены страницы мемуаров, очерков, художественных произведений, посвященные деревенской детворе, с которой довелось дружить многим будущим художникам слова, кисти, резца. Приведем слова Н.С.Лескова: 'Сверстниками моими были крестьянские дети, с которыми я жил и сживался душа в душу. Простонародный быт я знал до мельчайших подробностей' [9].

Действительно, жизнь на хуторе Панин в Орловской губернии позволила писателю узнать многое еще в детстве. В это многое поневоле входил и народный взгляд на нечисть. Так, по мнению крестьян, старый мельник 'имел довольно близкое отношение к водяному, который заведовал нашими прудами, - писал, вспоминая об этих годах, Лесков, - верхним и нижним, и двумя болотами'. Именно мельник открыл мальчику 'полный таинственной прелести мир': 'От Ильи я узнал про домового, который спал на катке, и про водяного, который имел прекрасное и важное помещение под колесами, и про кикимору, которая была так застенчива и непостоянна, что пряталась от всякого взгляда в разных пыльных заметах - то в риге, то в овине, то на толчее, где осенью толкли замашки. Меньше всех дедушка знал про лешего, потому что этот жил где-то далеко... И только иногда заходил к нам в густой ракитник, чтобы сделать себе новую ракитовую дудку и поиграть на ней' [9]...

Как сказка - мир.

Сказания народа,

Их мудрость темная, но милая вдвойне,

Как эта древняя могучая природа,

С младенчества запали в душу мне.

Быть может, не столь уж парадоксальна мысль о том, что философско-нравственное начало, 'больная совесть' многих русских деятелей культуры объясняются в немалой степени деревенским, усадебным детством, заронившим веру в существование параллельного человеческому мира, где обитает 'многоликая нечисть'. Понимается она в литературе как силы, духи, хозяева природы, как связующее звено с миром ушедших предков, как знак национальной самобытности, как своеобразный пантеизм и космизм, присущие русскому сознанию. Этот же опыт и память детства способствовали развитию чувства ответственности перед духовным наследием предшествующих поколений, перед только вступающими в жизнь и еще не родившимися потомками, наконец, перед живой природой и братьями меньшими.

--------------------------------------------------------------------------------

ЛИТЕРАТУРА :

[1]. Ромодановская Е.К. Русская литература на пороге Нового времени. Новосибирск, 1994. с.114.

[2]. Егоров Б.Ф., Ап.Григорьев. Русская литература и фольклор: Вторая половина XIX века. Л., 1982. с.256.

[3]. А.А.Горелов, Н.С.Лесков. Русская литература и фольклор: Конец XIX века. Л., 1987. с.72.

[4]. Успенский Г.И. Крестьянин и крестьянский труд. Собр. соч. в 9 т. М., 1955., т.5., с. 25.

[5]. Мамин-Сибиряк Д.Н. Нечистая сила. Юная Россия. 1907. N-11. с.1321.

[6]. История русской литературы. Под ред. Е.В.Аничкова. М., 1908. т.2. с.81-1106.