Шри Парамаханса Йогананда

Автобиография монаха (Часть 1)

творении. Его шакти (энергия, деятельная мощь) нисходящая к Его

'супругам'--производительным 'женским' силам, реализующим космические

процессы. Сочетание личного теизма и философии Аблолюта--древнее

достижение индийской мысли. Это 'примирение противоположностей' в XI

веке блестяще толковал Рамануя, 'принцаскетизма', учивший, что Бхакти

(преданность) и джиана (мудрость) в сущности одно и тоже.

Глава 19. Учитель, находясь в Калькутте, появляется в Серампуре

--Меня часто одолевают атеистические сомнения, а иногда мучительно

волнует вопрос: разве не могут у души существовать скрытые

возможности? Разве человек не уклоняется от своего истинного

предназначения. не исследуя их?

Эти слова Дайджин Бабу, моего сожителя по пансиону Пантхи, были

вызваны моим приглашением встретиться с гуру.

--Шри Юктешвар посвятит тебя в крийа-йогу,--отвечал я.--Она же

успокоит волнения ума, вызванные двойственностью человеческой природы;

она принесет тебе божественную внутреннюю уверенность.

В тот же вечер Дайджин пришел со мной в ашрам. В присутствии учителя

мой друг получил такой духовный мир, что скоро сделался постоянным

посетителем ашрама.

Мелочные занятия повседневной жизни не удовлетворяют наших глубочайших

потребностей; ибо человек ощущает врожденный голод, которы можно

утолить лишь мудростью. Слова Шри Юктешвара вдохновили Дайджива на

попытку найти внутри себя более реальную сущность, нежели

поверхностное 'я', подверженное перевоплощениям.

Так как мы с Дайджином учились вместе на курсе, готовившем бакалавров

при серампурском колледже, при привыкли отправляться вместе в ашрам,

сразу после окончания занятий. Часто мы видели, как Шри Юктешвар, стоя

на балконе третьего этажа, приветствует нас улыбкой.

Однажды днем Канай, юный обитатель ашрама, встретил нас у дверей

неутешительностью новотью:

--Учителя нет, его срочно вызвали в Калькутту.

На следующий день я получил от гуру открытку: 'Выезжаю из Калькутты в

среду утром,--писал он.--Встречай меня в девять утра на Серампурской

станции; возьми с собой Дайджина'.

Но в среду утром, около половины девятого, в моем уме вспыхнуло

телепатическое сообщение Шри Юктешвара: 'Я задерживаюсь, не встречайте

девятичасовой поезд'. Эти слова упорно приходили мне на ум.

Я сообщил Дайджину о последнем распоряжении гуру. Тот был уже одет для

выхода.

--Опять твоя интуиция!--В голосе друга звучала насмешка..--Я

предпочитаю полагаться на то, что написал сам учитель.

Пожав плечами, я спокойно уселся у стола в ожидании результатов.

Что-то сердито бормоча, Дайджин направился к двери и сшумом захлопнул

ее за собою.

В комнате было еще довольно темно, поэтому я придвинулся ближе к окну,

выходившему на улицу. Вдруг слабый солнечный свет засиял с такой

силой, что в его блеске окно, защищенное железными прутьями,

совершенно исчезло.

На этом сверкающем фоне ясно появилась полностью материализовавшаяся

фигура Шри Юктешвара!

Пораженный почти до обморока, я вскочил со стула и пал передним на

колени, коснувшись ног учителя обычным жестом почтения. Я увидел на

ногах знакомые мне башмаки из оранжевой парусины с веревочными

подошвами. Меня задел край оранжевого одеяния свами; я отчетливо

ощутил прикосновение ткани, грубой поверхности башмаков, я

почувствовал давление ног внутри них. Я был слишком потрясен, чтобы

произнести хоть слово, и потому только стоял, вопросительно глядя на

учителя.

--Я рад, что ты уловил мое мысленное послание,--зазвучал спокойный

голос учителя.--Сейчас я закончил все свои дела в Кулькутте и прибуду

в Серампур десятичасовым поездом.

Я все еще стоял, не в силах вымолвить ни звука. Видя это, Шри Юктешвар

продолжал:

--Перед тобой не призрак; здесь мои плоть и кровь. Я получил

божественный приказ показать тебе это редкое состояние, почти

недостижимое на земле. Встречай меня на станции. Вы с Дайджином

увидите, как я буду идти навстречу, а передо мной пройдет сосед по

поезду, маленький мальчик с серебряным кувшином в руках.

Положив обе руки мне на голову, гуру прошептал благословение. Когда он

закончил его словами: 'Таба аси' /1/, я услышал особенный жужжащий

звук /2/. Его тело начало постепенно растворяться в ослепительном

свете. Сначала исчезли ступни и ноги, потом пропали туловище и голова;

все происходящее напоминало свертывание свитка. До самого последнего

момента я ощущал легкое прикосновение его пальцев к моим волосам. Но

вот сияние померкло; передо мной ничего не было, кроме окна с решеткой