Флоринда Доннер

Жизнь-в-сновидении (Часть 1)

Она специализировалась на приворотном зелье. Она

готовила его из лекарственных трав и всех видов телесных

выделений, таких как менструальная кровь, обрезки ногтей и

волосы, предпочтительно волосы с лобка. Она изготовляла

амулеты, приносящие удачу в азартных играх и в любовных делах.

-- И твои родители все это позволяли? -- спросил он с

недоверием.

-- Дома об этом никто не знал, кроме меня и няниных

клиентов, разумеется, -- объяснила я. -- Она ходила по вызовам

на дом, как и любой доктор. Все, что она делала дома, -- это

жгла свечи в туалете за унитазом, когда мне снились кошмары.

Поскольку похоже было, что это мне помогает и среди кафельных

плиток нечему было возгораться, моя мать открыто позволяла ей

это делать.

Он внезапно вскочил и начал смеяться.

-- Что здесь смешного? -- спросила я, гадая, не решил ли

он, что я все это выдумала. -- Это правда. Я тебя уверяю.

-- Ты доказываешь что-то самой себе, и поскольку ты в этом

заинтересована, то как только начинаешь это утверждать, оно

становится правдой, -- сказал он с серьезным лицом.

-- Но я сказала тебе правду, -- настаивала я, уверенная,

что он имеет в виду мою няню.

-- Я могу видеть людей насквозь, -- сказал он спокойно. --

К примеру, я вижу, что ты убеждена, что я собираюсь приударить

за тобой. Ты убедила себя в этом, и теперь -- это правда. Вот о

чем я говорю.

Я попыталась что-то сказать, но от негодования у меня

перехватило дыхание. Мне захотелось убежать, но это было бы

чересчур унизительно. Он слегка нахмурился, и у меня сложилось

неприятное впечатление, что он знает, что я чувствую. Я дрожала

от подавленной злости. Тем не менее, в отдельные моменты я

ощущала необыкновенное спокойствие. Это происходило не

благодаря какому-то сознательному усилию с моей стороны, однако

я отчетливо чувствовала, что что-то во мне сдвинулось. У меня

появилось туманное воспоминание, что я испытывала нечто

подобное раньше, но оно улетучилось столь же быстро, сколь и

пришло.

-- Что ты со мной делаешь? -- пробормотала я.

-- Просто выходит так, что я вижу людей насквозь, --

сказал он голосом, полным раскаяния. -- Не всегда и,

разумеется, не всех, только тех, с кем я тесно связан. Я не

знаю, почему я могу видеть насквозь тебя.

Искренность его была очевидна. Впечатление было такое, что

он больше сбит с толку, чем я сама. Он снова сел на скамейку и

придвинулся ко мне поближе. Некоторое время мы сидели в полной

тишине. Было чрезвычайно приятно ощущать, что можно отбросить

все усилия, направленные на поддержание разговора, и не

чувствовать себя бестолковой. Я поглядела вверх, на небо; оно

было безоблачно и прозрачно, словно голубой хрусталь. Несмелый

ветерок пробежал по веткам сосны, и на нас легким дождем

посыпались иголки. Потом ветерок окреп, превратился в ветер, и

к нам от ближайшего платана полетели сухие желтые опавшие

листья. Они закружились вокруг нас, издавая тихий ритмический

звук. Одним резким порывом ветер подхватил листья и поднял их

высоко в воздух.

-- Это было замечательное проявление духа, -- пробормотал

он. -- И связано оно было с тобой. Ветер, листья, кружащиеся

перед нами в воздухе. Маг, с которым я работаю, сказал бы, что

это было предзнаменование. Что-то указало мне на тебя, и как

раз в тот момент, когда я думал, что, пожалуй, лучше уйду.

Теперь я уйти не могу.

Думая только о его последней фразе, я чувствовала себя

необъяснимо счастливой. Эго было не триумфальное счастье, не то

ликование, которое ощущаешь, когда становишься сам себе

хозяином. Это скорее было чувство глубокой благости, которое не

длится долго. Внезапно мое тяжеловесное 'я' взяло верх и

потребовало, чтобы я избавилась от этих мыслей и чувств. У меня

не было времени тут сидеть. Я пропустила пару, не пошла вместе

с моими настоящими друзьями на ланч, пропустила свое время в

бассейне.

-- Пожалуй, лучше будет, если я пойду, -- сказала я.

Я намеревалась сказать это с чувством облегчения, но когда

произнесла эти слова, они прозвучали так, словно я об этом

сожалею, что каким-то образом так и было.

Но вместо того чтобы уйти, я спросила его как можно

небрежнее, всегда ли он умел видеть людей насквозь.

-- Нет, не всегда. -- Его добрый тон ясно показывал, что