Флоринда Доннер

Жизнь-в-сновидении (Часть 1)

у меня внутри сумятицы. -- Старый маг,

с которым я работаю, недавно меня этому научил.

-- Как ты думаешь, он смог бы научить и меня?

-- Да, я думаю, научил бы. -- Казалось, что он поразился

собственному утверждению. -- Если он почувствует в тебе то, что

чувствую я, он несомненно попытается.

-- А ты знал что-то о магии прежде? -- спросила я робко,

медленно оправляясь от смятения.

-- В Латинской Америке каждый думает, что он это знает,

думал так и я. В этом отношении ты мне напомнила меня самого.

Как и ты, я был убежден, что имею понятие о том, что такое

магия. Но затем, когда я по-настоящему с ней соприкоснулся, она

оказалась вовсе не такой, как я думал.

-- А какой она оказалась?

-- Простой. Настолько простой, что это пугает, -- поведал

он. -- Мы боимся магии, потому что думаем, что она таит в себе

зло. В этой магии, с которой встретился я, нет ни капли злого

умысла, и поэтому она пугает сильнее всего.

Я прервала его и вставила, что он, должно быть, имеет в

виду белую магию, в противоположность черной.

-- Не мели ерунды, черт возьми! -- внезапно набросился он

на меня.

Я была настолько шокирована тем, что он со мной говорит в

таком тоне, что судорожно ухватила ртом воздух. Я мгновенно

была опять отброшена в состояние смятения. Он отодвинулся,

чтобы избежать проявлений моего гнева. Он осмелился на меня

кричать! Я так разозлилась, что думала, что лопну от злости. В

ушах у меня шумело, перед глазами плыли темные пятна. Я бы

ударила его, если бы он так ловко не отскочил от меня на

безопасное расстояние.

-- Ты очень недисциплинированна, -- сказал он и снова сел.

-- И весьма несдержанна. Твоя няня, видать, прощала тебе все

грехи и цацкалась с тобой так, словно ты хрустальная.

Заметив, что я сердито нахмурилась, он продолжил и сказал,

что на самом деле закричал на меня вовсе не потому, что

разозлился или не сдержался.

-- Лично меня не волнует, слушаешь ты или нет, -- объяснил

он. -- Но это волнует кое-кого еще, ради кого я и закричал на

тебя. Того, кто за нами наблюдает.

Поначалу это сбило меня с толку, затем я почувствовала

себя неловко. Я стала оглядываться по сторонам, пытаясь

выяснить, не его ли маг-учитель за нами наблюдает.

Он, не обращая на меня внимания, продолжал:

-- Мой отец никогда не говорил мне, что у нас есть

постоянный свидетель. А не говорил он этого, потому что сам об

этом не знал. Точно так же, как и ты сама об этом не знаешь.

-- Что за чушь ты тут несешь? -- мой резкий злой голос

отражал то, что я в данный момент ощущала. Он закричал на меня,

он меня оскорбил. Меня окончательно вывело из себя то, что он

продолжал говорить так, словно бы ничего не случилось. Если он

думает, что я не придам значения его действиям, то его ждет

сюрприз. 'Это тебе даром не пройдет, -- подумала я, злобно

усмехнувшись в его адрес. -- Только не со мной, приятель'.

-- Я говорю о силе, сущности, присутствии, которая не

является ни силой, ни сущностью, ни присутствием, -- объяснил

он с ангельской улыбкой на лице. Он, по-видимому, совершенно не

обратил внимания на мое воинственное настроение. -- Звучит как

бессмыслица, но это не так. Я имею в виду нечто такое, о чем

знают лишь маги. Они называют это духом. Нашим личным

наблюдателем, нашим постоянным свидетелем.

Не знаю точно, какое именно слово и как привело к этому,

но внезапно он приковал к себе мое внимание. Он продолжал

говорить об этой силе, которая, по его словам, не была Богом

или чем-то, имеющим хоть какое-то отношение к религии или

морали. Это была безличная сила, энергия, которая оказывалась в

нашем распоряжении, если только мы научимся обращать себя в

ничто. Он даже взял меня за руку, и я этому не противилась. На

самом деле, мне нравилось ощущать мягкое касание его сильной

руки. Я чувствовала какое-то нездоровое очарование той странной

властью, которую он надо мной имел. Я была поражена тем, что

желаю сидеть с ним на этой скамейке до бесконечности и держать

свою руку в его.

Он продолжал говорить, а я -- прислушиваться к каждому его

слову. Однако в то же время мое извращенное любопытство жаждало

узнать, когда же он схватит меня за ногу. Поскольку я знала,

что моей руки ему будет недостаточно, а остановить его я никак

не смогу. Или я просто не хочу ничего делать, чтобы его

остановить?