Флоринда Доннер

Жизнь-в-сновидении (Часть 1)

могу разговаривать, -- заявила я, обосновывая тем

самым то, что нахожусь в полном сознании.

-- Тоже мне, подумаешь! -- хихикнула Клара. -- Вот теперь

я сделаю нечто, что тебя разбудит, так что ты сможешь

продолжать разговор уже по-настоящему проснувшись. -- Она

вымолвила последнее слово с особой тщательностью, как-то

чересчур его растянув.

-- Погоди, погоди, Клара, -- взмолилась я. -- Дай мне

время привыкнуть ко всему этому. -- Я предпочитала относиться с

недоверием к тому, что она собиралась со мной сделать.

Не реагируя на мою просьбу, Клара приподнялась и

потянулась за кувшином с водой, стоявшим на низком столике

рядом. Все еще хихикая, она нависла надо мной, держа кувшин над

моей головой. Я попыталась откатиться в сторону, но у меня

ничего не получилось. Мое тело не подчинялось мне, впечатление

было такое, что оно приклеилось к циновке. Еще до того, как она

в самом деле вылила на меня воду, я почувствовала на своем лице

холодные легкие брызги. Скорее прохлада, а не влага, произвела

на меня наиболее специфическое воздействие. Сперва она размыла

маячившее надо мной лицо Клары, подобно тому, как рябь искажает

поверхность воды; затем прохлада сконцентрировалась в области

моего желудка и втянула меня вовнутрь, словно рукав, который

выворачивают наизнанку. Моей последней мыслью было то, что я

сейчас утону в кувшине с водой. Пузырьки темноты один за другим

кружились надо мной до тех пор, пока все не стало черным.

Когда я пришла в себя, то уже лежала не на циновке, а на

диване в общей комнате. Две женщины, стоявшие в футе от дивана,

смотрели на меня широко раскрытыми, полными любопытства

глазами. Флоринда, высокая седовласая женщина с хриплым

голосом, сидела рядом со мной, мурлыча себе под нос старую

колыбельную -- или мне так только казалось, -- и с удивительной

нежностью гладила меня по голове, по лицу, ласкала руки.

Эти прикосновения и звук ее голоса завладели мной. Я

просто лежала там, неотрывно глядя на нее немигающим взглядом.

Я была уверена, что вижу один из тех ярких снов, которые всегда

начинались как обычные сны, а заканчивались кошмаром. Флоринда

разговаривала со мной. Она велела мне посмотреть ей в глаза. Ее

слова летели беззвучно, словно крылья бабочки. Но все, что я

видела в ее глазах, наполняло меня знакомым ощущением --

жалкого, иррационального страха, который охватывал меня в

ночных кошмарах. Я вскочила и бросилась прямо к двери. Это была

автоматическая, животная реакция, которая всегда сопровождала

мои кошмары.

-- Не пугайся, моя дорогая, -- сказала высокая женщина,

последовав за мной. -- Расслабься. Все мы здесь для того, чтобы

помочь тебе. Не стоит так расстраиваться. Ты нанесешь вред

своему маленькому телу, подвергая его ненужному страху.

Я остановилась у двери, но не потому, что она уговорила

меня остановиться, а потому, что мне не удавалось открыть эту

проклятую дверь. Я в исступлении трясла ее, дверь не

поддавалась. Высокая женщина стояла позади меня. Моя дрожь

усилилась. Я трясла дверь с такой силой, что мое тело болело,

сердце билось так громко и так неровно, что казалось, оно

выскочит наружу, разорвав грудную клетку.

-- Нагваль! -- воскликнула высокая женщина, поворачивая

голову назад. -- Ты бы сделал что-нибудь. Она сейчас умрет от

страха.

Я не увидела того, к кому она обращалась, но в своих

неистовых попытках отыскать выход заметила дверь в другом конце

комнаты. Я была уверена, что во мне еще хватит энергии, чтобы

ринуться к ней, но ноги отказали мне. И, словно жизнь уже

покинула мое тело, я мешком рухнула на пол. Длинные руки

женщины, словно крылья орла, подхватили меня. Удерживая меня,

она прижала свои губы к моим и вдохнула в меня воздух.

Постепенно мое тело расслабилось, сердцебиение вернулось к

норме. Я наполнилась странным умиротворением, которое быстро

сменилось диким возбуждением. Но не страх вызвал это

возбуждение, а ее дыхание. Оно было горячим, оно обжигало мне

горло, легкие, желудок, пах, разливаясь по всему телу вплоть до

рук и ног. И вдруг, в один момент, я поняла, что она в точности

такая же, как я, только выше, такого роста, какого мне всегда

хотелось быть. Меня охватила такая любовь к ней, что я сделала

нечто из ряда вон выходящее -- страстно поцеловала ее.