Флоринда Доннер

Сон ведьмы (Часть 1)

то, о чем говорить не собиралась:

- Я закончила свою работу. Если ты хочешь поговорить со мной, делай

это здесь и сейчас.

- Я приказываю тебе, иди за мной! - закричала она.

Вся энергия моего тела, казалось, тотчас же вытекла из меня. Однако я

заявила:

- Почему ты не прикажешь себе оставаться здесь?

Я не могла поверить, что сказала именно так. Я была готова

извиниться, когда странный запас энергии влился в мое тело и я

почувствовала себя почти под контролем.

- Поступай, как знаешь, - сказала женщина и встала, выпрямившись. Ее

рост был невообразимым. Она росла и росла, пока ее колени не оказались на

уровне моих глаз.

В этот миг я почувствовала, что моя энергия оставляет меня, и я

испустила серию диких пронзительных воплей.

Канделярия бегом спешила ко мне. Прежде чем я успела вдохнуть воздух

и закричать снова, она проскочила расстояние между комнатой, где проходила

встреча спиритов, и патио.

- Уже все в порядке, - повторяла она ласковым голосом, но я не могла

остановить судорог, сотрясавших мое тело. А затем, не желая того, я

расплакалась.

- Я не должна была оставлять тебя наедине, - сказала она извиняющимся

тоном. - но кто бы подумал, что Музия сможет увидеть ее?

Прежде, чем другие участники встречи вышли посмотреть, что случилось,

Канделярия увела меня на кухню. Она помогла мне сесть и дала стакан рома.

Я пила и рассказывала ей о том, что произошло в патио. В тот момент, когда

я закончила и ром, и свой отчет, я почувствовала себя сонной, отвлеченной,

но вовсе не пьяной.

- Оставь нас одних, Канделярия, - сказала донья Мерседес, входя в мою

комнату. Канделярия уложила меня в постель, застелив кровать и для себя,

чтобы быть здесь, когда я проснусь.

- Я не знаю, что говорить об этом, - начала донья Мерседес после

долгого молчания, - но ты - медиум. Я знала это с самого начала. - ее

лихорадочные глаза, казалось, были подвешены в прозрачной субстанции, она

внимательно изучала мое лицо.

- Единственный смысл того, что они позволили тебе присутствовать на

сеансе, заключается в том, что ты везучая. Медиумы везучие.

Несмотря на свои опасения, я рассмеялась.

- Это не смешно, - сказала она предостерегающе. - это очень серьезно.

В патио ты вызвала дух без чьей-либо помощи. И самый значительный дух,

душа одного из моих предков пришла к тебе. Она приходит очень редко, но

если приходит, это исполнено глубоким смыслом.

- Она - призрак? - спросила я наивно.

- Конечно, она была призраком, - убежденно сказала она. - мы понимаем

вещи так, как тому научены. И здесь нет отклонения от правил. Мое

убеждение таково, что ты видела самого устрашающего духа, и что живой

медиум может общаться с душой мертвого медиума.

- Почему этот дух пришел ко мне? - спросила я.

- Не знаю. Однажды она пришла ко мне, чтобы предупредить меня, -

ответила она, - но я не последовала ее совету. - ее глаза потеплели, а

голос смягчился, когда она произнесла: - первое, что я сказала тебе, когда

ты приехала, было то, что тебе повезло. Я тоже была везучей, пока кое-кто

не погубил мое счастье. Ты напоминаешь мне этого человека. Он был блондин,

как и ты. Его звали Федерико, и он тоже был везучим, но не имел никакой

силы. Дух посоветовал мне оставить его одного. Я не сделала так и

поплатилась за это.

Не зная, как отвести внезапный поворот событий или печаль, нашедшую

на нее, я положила руку на ее плечо.

- У него не было никаких сил, - повторила она. - дух знал это.

Хотя Мерседес Перальта всегда была готова обсуждать все, что угодно,

лишь бы это не относилось к ее практике, она довольно настойчиво

уклонялась от моих расспросов о ее прошлом. Однажды, и я не знаю, застала

ли я ее врасплох или это было преднамеренное движение в ее игре, она

открыла, что много лет назад пережила огромную потерю.

Прежде, чем я смогла решить, действительно ли она поощряет меня

задать несколько личных вопросов, она поднесла мою руку к своему лицу и

прижала ее к щеке.

- Почувствуй этот рубец, - прошептала она.

- Что с тобой случилось? - спросила я, проведя пальцами по неровному

шраму, проходящему по ее щеке и шее. Пока я не касалась его, шрам был

неотличим от морщин. Ее темная кожа была так хрупка и я боялась, что она

может развалиться в моей руке. Таинственная вибрация исходила из всего ее