Флоринда Доннер

Сон ведьмы (Часть 1)

пригласила

следовать за собой на широкую галерею, окружавшую внутреннее патио.

Лимонные деревья бросали приятную тень в открытую гостиную и просторную

кухню.

Мерседес Перальта шепнула что-то Рорэме и пошла по коридору в заднюю

часть дома.

На миг я нерешительно остановилась, затем вместе с Канделярией и ее

матерью поднялась по каменной лестнице на второй этаж, пройдя ряд спален,

выходящих на широкий балкон, который протянулся на всю длину патио.

- Сколько у вас еще детей? - спросила я, когда мы прошли пятую дверь.

- У меня есть только Канделярия. - жесткие морщинки на лице Рорэмы

стали еще резче, когда она улыбнулась: - но внучка из Каракаса часто

приезжает сюда провести свой отпуск.

Ошеломленная, я повернулась к Канделярии и посмотрела в ее черные

внимательные глаза, в которых едва различались озорные огоньки. - я не

знала, что у тебя есть ребенок, - сказала я, заинтригованная мыслью, знает

ли об этом донья Мерседес. И все же было какое-то разочарование.

- Как же я могу иметь ребенка? - возмущенно сказала Канделярия. - я

девушка.

Я расхохоталась. Ее заявление означало, что она не только незамужняя,

но и девственна до сих пор. Надменное выражение на ее лице не оставляло

сомнения, что она очень гордится этим фактом.

Канделярия перегнулась через перила, затем повернулась и взглянула на

меня. - я никогда не говорила тебе, что у меня есть брат. Вернее, он мне

брат лишь наполовину. Он намного старше меня и родился в Италии. Как и мой

отец, он приехал в Венесуэлу в поисках счастья. Сейчас он богат и владеет

строительной компанией.

Рорэма утвердительно кивнула головой. - у ее полубрата восемь детей.

Они любят проводить лето здесь, с нами, - добавила она.

Внезапно сменив настроение, Канделярия рассмеялась и нежно обняла

свою мать. - вообрази! - воскликнула она. - Музия не могла представить

себе, что у меня есть мать. - с проказливой улыбкой она добавила: - и что

еще хуже - она не верит, что у меня есть итальянский папа!

Немедленно одна из дверей спальных комнат открылась и старый мужчина,

которого я видела в окне, вышел на балкон. Довольно низкорослый, с резкими

угловатыми чертами, он сильно походил на Канделярию. Старик, видно,

одевался в спешке. Его рубашка была застегнута косо, кожаный ремень

выскочил из петли, а шнурки на ботинках были развязаны. Он обнял

Канделярию.

- Гвидо Микони, - представился он и извинился, что не встретил нас у

двери. - малышкой Канделярия была такой же симпатичной, как и Рорэма, -

сказал он, удерживая свою дочь в жарких объятиях. - но повзрослев, она

стала точной копией меня.

Очевидно разделяя какую-то общую шутку, они весело захохотали. Сделав

утвердительный кивок, Рорэма взглянула на мужа и дочь с восхищением. Она

взяла меня под руку и повела на первый этаж. - пойдем, присоединимся к

донье Мерседес, - продолжала она.

Громадный двор был обнесен колючей изгородью. В самом дальнем конце

стояла открытая хибара с соломенной крышей. В гамаке, привязанном к

поперечным балкам хибары, сидела Мерседес Перальта. Она с наслаждением

пробовала самодельный сыр Рорэмы.

Гвидо Микони нерешительно встал перед доньей Мерседес; казалось, он

не знал, пожать ли ей руку или обнять ее. Она улыбнулась ему, и он

заключил ее в объятия.

Мы все расположились вокруг гамака, а Рорэма села рядом с Мерседес

Перальтой. Она задавала ей вопросы обо мне, а донья Мерседес отвечала на

них так, как будто меня здесь не было вообще.

Некоторое время я слушала их беседу, но вскоре жара, неподвижность

воздуха, голоса женщин и Гвидо Микони перемешались, я слабо хихикнула и

опустилась на землю. Должно быть, меня одолел сон. Спустя некоторое время

донья Мерседес разбудила меня и отослала к Канделярии, помогать ей

готовить обед. Я и не заметила, что Канделярия и ее отец уже покинули нас.

В глубине дома, с одной из спален, густой спокойный голос шептал

заклинания. Испугавшись, что Канделярия развлекает отца моими

магнитофонными записями целительных сессий, я заторопилась на верхний

этаж. В прошлый раз, прослушивая записи, она полностью стерла целую

кассету, нажав не ту кнопку.

Я резко остановилась у полуоткрытой двери. Затаив дыхание, я следила

за тем, как Канделярия массирует своему отцу спину и плечи, тихо напевая