Флоринда Доннер

Жизнь-в-сновидении (Часть 2)

подходя ближе. Две женщины взглянули друг на друга, как будто

оценивая сказанное мной, потом рассмеялись тревожащим смехом.

Странный холодок пробежал по спине. Не успела я даже сказать

что-нибудь по поводу этого необычного смеха, как он

прекратился. Нелида указала мне на кресло рядом с ней.

Я глубоко вздохнула и, усаживаясь, сказала себе, что нужно

оставаться спокойной. В Нелиде чувствовались напряженность и

решительность, которые лишали меня мужества. Она налила мне

тарелку густого супа из супницы, стоявшей посреди стола.

-- Я хочу, чтобы ты все это съела, -- произнесла она,

подвигая ко мне масло и корзиночку с теплыми тортильями.

Я умирала от голода и набросилась на еду так, как будто

сто лет ничего не ела. Было очень вкусно. Я съела все, что было

в супнице и проглотила намазанные маслом лепешки с тремя

чашками горячего шоколада.

Насытившись, я откинулась в кресле. Дверь во двор была

широко распахнута и прохладный ветер играл тенями в комнате.

Казалось, полумрак повис навсегда. Небо все так же было

расчерчено тяжелыми грядами облаков: пунцовых, темно-синих,

фиолетовых и золотых. Воздух же был настолько прозрачен, что,

казалось, приближал дальние холмы. Словно приводимая в движение

какой-то внутренней силой, ночь, казалось, вырастала из земли.

Пульсирующие и грациозные тени, отбрасываемые шевелящимися на

ветру фруктовыми деревьями, гнали тьму в небо.

Тут в комнату ворвалась Эсперанса и поставила на стол

лампу. Она, не мигая, пристально посмотрела на меня, как будто

ей было трудно сконцентрироваться. Было такое впечатление, что,

поглощенная какой-то тайной из другого мира, она еще не до

конца здесь. Потом глаза ее понемногу стали теплеть и она

улыбнулась, словно вдруг поняла, что вернулась откуда-то

издалека.

-- Моя рукопись! -- воскликнула я, увидев у нее подмышкой

разрозненные листы и блокнот.

Широко улыбнувшись, Эсперанса передала мне мои записи. Я

нетерпеливо просмотрела страницы и громко засмеялась от

радости, когда увидела точные и детальные инструкции в блокноте

-- наполовину на испанском, наполовину на английском, -- как

мне продолжать работу над рефератом. Почерк был, безусловно,

мой.

-- Все здесь, -- возбужденно произнесла я. -- Точно так,

как я видела в сновидении.

Мысль о том, что я могла бы проскочить в аспирантуру, не

работая так усердно, омрачила всю мою радость. --

Невозможно сократить написание хорошего реферата. Даже с

помощью магии. Ты должна знать, что не читая, не делая выписок,

не переписывая написанное, ты бы никогда не смогла узнать

структуру и порядок написания твоей работы в сновидении.

Я молча кивнула. Эсперанса произнесла это так убедительно,

что я даже не знала, что сказать.

-- А смотритель? -- спросила я, наконец. -- Он был в

молодости профессором?

Нелида и Флоринда повернулись к Эсперансе, как будто ответ

должен был прозвучать от нее.

-- Я и не знаю, -- уклончиво произнесла она. -- А разве он

не говорил, что он маг, влюбленный в идеи? -- Она помолчала

немного и продолжила осторожно: -- Когда он не заботится о

нашем магическом мире, как положено смотрителю, -- он читает.

-- Помимо книг, -- пояснила Нелида, -- он читает

невообразимое количество научных изданий. Он знает несколько

языков и в курсе всех последних новинок. Делия и Клара -- его

помощницы. Он научил их английскому и немецкому.

-- Библиотека в доме принадлежит ему?

-- Она общая, -- ответила Нелида. -- Однако я уверена, что

только он, не считая Висенте, прочитал все книги до единой. --

Заметив недоверчивое выражение моего лица, она посоветовала не

заблуждаться насчет внешнего вида людей в мире магов. -- Чтобы

получить знания, маги работают в два раза напряженнее, чем

обычные люди. Маги должны разбираться и в повседневном мире, и

в магическом. Для достижения этого они должны быть

высокообразованными и опытными, и умственно, и физически. --

Прищурившись и изучающе она посмотрела на меня и слегка

усмехнулась.

-- Ты писала реферат три дня. Ты хорошо потрудилась,

правда? -- Она подождала, пока я утвердительно кивну, и

добавила, что сновидя-наяву, я работала еще напряженнее, чем в

бодрствовании.

-- Вовсе нет, -- поспешила я возразить. -- Это было совсем