Флоринда Доннер

Жизнь-в-сновидении (Часть 2)

так, как этого требуют

маги, ты бы не ощущала сейчас боль.

-- А что бы тогда я ощущала?

-- Долг! Цель!

-- Моя боль лишает меня возможности воспринимать цель, --

закричала я. -- Это отдельно. Независимо. Я жива и чувствую

печаль и любовь. Как я могу избежать этого?

-- Ты не пытаешься избежать, -- объяснила Зулейка, -- но

нужно просто преодолеть это. Если у воина ничего нет, он ничего

не чувствует.

-- Что же это за пустой мир? -- вызывающе спросила я.

-- Пуст именно мир индульгирования, потому что

индульгирование исключает все, кроме индульгирования. -- Она

внимательно и нетерпеливо смотрела на меня, как будто ждала,

чтобы я согласилась с ее утверждением. -- Да, это односторонний

мир. Скучный и повторяющийся. Для мага противоядием к

индульгированию является действие. И он не только так думает,

но и делает это.

Как будто холодный осколок вырвался из моей спины. Я снова

и снова смотрела на великолепный диск Луны, сияющий сквозь

окно. -- Я действительно не понимаю, о чем ты говоришь,

Зулейка.

-- Ты очень хорошо меня понимаешь, -- напомнила она. --

Твой сон начался, когда ты встретила меня. Сейчас самое время

для другого сна. Но сейчас сон мертв. Твоей ошибкой было

сновидеть, оставаясь живой.

-- Что ты имеешь в виду? -- беспокойно спросила я. -- Не

мучай меня загадками. Ты сама говорила мне, что только мужчины

валяют дурака с загадками. Ты то же самое делаешь со мной

сейчас.

Смех Зулейки эхом разносился от стены к стене. Он был

похож на шелест листьев, гонимых ветром. -- Сновидеть,

оставаясь живой, -- значит иметь надежду. Это означает, что ты

цепляешься за свой сон, как за жизнь. Сновидеть, будучи

мертвым, означает сновидение без надежды. Тогда сновидишь без

привязанности к своим снам.

Я лишь кивала, с недоверием относясь к тому, что могу

наговорить в ответ.

Флоринда говорила мне, что свобода -- это полное

отсутствие забот о чем бы то ни было, отсутствие стремлений,

даже когда заключенный в нас объем энергии освобожден. Она

говорила, что эта энергия освобождается, только если мы

исключим все возвышающие концепции, которые у нас есть о себе,

о нашей важности, важности, которую, как мы чувствуем, нельзя

ни вышучивать, ни нарушать.

Голос Зулейки был ясным, но казалось, приходил издалека,

когда она добавила:

-- Цена свободы очень высока. Свобода может быть

достигнута лишь сновидением без надежды, желанием отказаться от

всего, даже от сновидения.

-- Для некоторых из нас сновидение без надежды, борьба без

видимой цели -- это единственный путь быть подхваченными птицей

свободы.

Обращений с начала месяца: 85, Last-modified: Wed, 27 May 1998 11:34:23 GMT

Оцените этот текст:Не читал10987654321