Флоринда Доннер

Жизнь-в-сновидении (Часть 2)

-- Маги не заинтересованы обращать кого-либо на свои

пути. Среди магов нет гуру или мудрецов, -- только нагвали. Они

лидеры не потому, что знают больше или каким-то образом лучшие

маги, но просто потому, что у них больше энергии. Я имею в виду

не обязательно физическую силу, -- смягчилась она, -- но особую

конфигурацию их сущности, которая позволяет им помогать другим

изменять уровни осознания.

-- Если маги не заинтересованы в обращении кого бы то ни

было на свои пути, почему тогда Исидоро Балтасар -- ученик

старого нагваля? -- прервала я ее.

-- Исидоро Балтасар вступил в мир магов тем же путем, что

и ты, -- сказала она. -- Что бы там ни было, но он попал в

ситуацию, когда Мариано Аурелиано не мог его проигнорировать.

Его долгом было учить Исидоро Балтасара всему, что он знает о

мире магов. -- Она сообщила, что никто не искал ни Исидоро

Балтасара, ни меня. Что бы ни привело нас в их мир, -- это не

имело ничего общего с чьим-либо действием или желанием. --

Никто из нас ничего не станет делать, чтобы удерживать тебя

против твоей воли в этом волшебном мире, -- сказала она,

улыбаясь. -- И все же мы будем делать различные вообразимые и

невообразимые вещи, чтобы помочь тебе остаться в нем.

Флоринда отвернулась в сторону, как будто хотела спрятать

от меня свое лицо. Мгновение спустя она посмотрела через плечо.

Что-то холодное и беспристрастное появилось в ее глазах, и

смена выражения была настолько заметной, что я испугалась.

Инстинктивно я отодвинулась от нее.

-- Единственная вещь, которую я не могу и не желаю делать,

так же, как и Исидоро Балтасар, это помогать тебе быть старой

уродкой, алчной, во всем потакающей себе. Это было бы

искажением.

Чтобы смягчить обиду, она крепко обняла меня за плечи. --

Я скажу, что тебе нужно, -- прошептала она, когда молчание

затянулось так надолго, что казалось, она забыла, что

собиралась сказать.

-- Тебе нужен хороший ночной сон, -- наконец пробормотала

она.

-- Я совсем не устала, -- возразила я. Я ответила

автоматически и сразу ощутила, что большинство моих ответов

противоречили тому, о чем шла речь. Считать себя правой было

для меня вопросом принципа.

Флоринда мягко засмеялась, затем снова обняла меня. -- Не

будь такой немкой, -- пробормотала она. -- И не надейся, что

все будет для тебя расшифровано понятно и точно. -- Она

добавила, что в мире магов нет ничего понятного и точного;

наоборот, вещи раскрывают свою сущность медленно и

неопределенно. -- Исидоро Балтасар поможет тебе, -- уверила она

меня. -- Но запомни: он не будет помогать тебе таким способом,

какого ты от него ожидаешь.

-- Что ты хочешь этим сказать? -- спросила я,

высвобождаясь из ее рук, чтобы можно было видеть ее лицо.

-- Он не скажет тебе то, что ты хочешь услышать. Он не

скажет тебе, как себя вести, потому что, как ты уже знаешь, не

существует ни правил, ни руководств в магическом мире. -- Она

радостно смеялась, кажется, получая удовольствие от моего

растущего разочарования. -- Всегда помни, существует только

импровизация, -- добавила она, потом, широко зевнув,

растянулась на кровати во весь рост и взяла одно из одеял,

сложенных аккуратной стопкой на полу. Прежде чем укрыться, она

приподнялась на локте и приблизила ко мне лицо. Что-то

гипнотическое было в ее сонном голосе, когда она советовала мне

всегда иметь в виду, что я следую тому же пути воина, что и

Исидоро Балтасар.

Она закрыла глаза и слабым, еле слышным голосом сказала:

-- Никогда не теряй мысли о нем. Его действия поведут тебя так

искусно, что ты даже не заметишь этого. Он несравненный и

безупречный воин.

Я быстро схватила ее за руку, боясь, что она уснет прежде,

чем закончит говорить.

Не открывая глаз, Флоринда сказала: - Если ты посмотришь

внимательно, то увидишь, что Исидоро Балтасар не ищет любви или

одобрения. Ты увидишь, что он сохраняет безмятежность в любых

условиях. Он не требует ничего, и еще он желает отдать всего

себя. Он жадно ищет указания духа в форме доброго слова,

подходящего жеста, и когда он получает его, то выражает

благодарность удвоением усилий.

Исидоро Балтасар не выносит приговоры. Он неистово

уменьшает себя до бесконечно малого, чтобы слышать и видеть.