Флоринда Доннер

Шабоно (Часть 1)

нему поближе на земляном полу. Он снял рубашку, расстелил на полу и попросил

меня высыпать на нее содержимое мешочка. Я едва могла скрыть разочарование.

Эти камни не сверкали; они были скорее похожи на мутный кварц.

-- Вы уверены, что это алмазы?-- спросила я.

-- Совершенно уверен, -- ответил мистер Барт, кладя мне в ладонь камень

величиной с ягодный помидор. Если его как следует огранить, получится очень

славное колечко.

-- Вы здесь нашли эти алмазы? -- Нет, -- рассмеялся мистер Барт. --

Недалеко от Сьерра Паримы, много лет назад. -- Полуприкрыв глаза, он стал

раскачиваться взад-вперед. Щеки его покрывала багровая сетка склеротических

сосудов, щетина на подбородке была чуть влажной. -- Давным-давно

единственной целью в моей жизни было найти алмазы, чтобы вернуться домой

богачом. -- Мистер Барт тяжело вздохнул, уставясь глазами куда-то за пределы

хижины. -- А потом в один прекрасный день я понял, что моя мечта

разбогатеть, так сказать, пересохла; она перестала быть навязчивой идеей, да

и сам я уже не хотел возвращаться в мир, который знал когда-то. И я остался

здесь. -- В глазах мистера Барта блеснули слезы, когда он сделал жест в

сторону алмазов. -- С ними -- Он часто замигал, потом взглянул на меня и

улыбнулся. -- Я люблю их, как люблю эти края.

Я так много хотела у него спросить, но побоялась вконец его расстроить.

И мы умолкли, прислушиваясь к ровному, тихому журчанию реки.

Мистер Барт заговорил снова: -- А знаете, антропологи и миссионеры

одного поля ягода. Для этой земли плохи и те, и другие. Антропологи даже

лицемернее; они жульничают и лгут ради того, чтобы заполучить нужную

информацию. По-моему, они свято верят, что во имя науки всякие средства

хороши. Нет, нет, не перебивайте меня, -- предупредил мистер Барт, замахав

рукой у меня перед лицом.

-- Антропологи, -- продолжал он тем же резким тоном, -- жаловались мне

на заносчивость миссионеров, на их бесцеремонное и высокомерное отношение к

индейцам.

А сами-то хороши, никто так нагло не сует нос в дела других людей, как

они, да еще так, будто имеют на это полное право. -- Мистер Барт глубоко

вздохнул, словно эта вспышка исчерпала его силы.

Опасаясь новой вспышки, я решила не защищать антропологов и утешилась

разглядыванием алмаза, лежавшего у меня на ладони.

-- Очень красивый, -- сказала я, возвращая камень.

-- Оставьте его себе, -- сказал он и начал собирать остальные камешки.

Один за другим он бросал их в кожаный мешочек.

-- Боюсь, что не смогу принять такой ценный подарок, -- хихикнула я и в

свое оправдание добавила: -- Я не ношу драгоценностей.

-- А вы не считайте это ценным подарком. Считайте его талисманом. Это

только горожане считают его драгоценностью, -- сказал он небрежно, сжав мои

пальцы на камне.

-- Он принесет вам удачу. -- Он поднялся, расправив ладонями отсыревшие

сзади штаны, и растянулся в гамаке.

Молодая женщина снова наполнила наши кружки.

Потягивая приторно сладкий кофе, мы смотрели, как с приходом сумерек

выбеленные стены приобретают пурпурный оттенок. Тени не успели вырасти,

потому что сразу же упала темнота.

Меня разбудила Анхелика, прошептавшая на ухо: -- Мы выходим утром.

-- Что? -- мгновенно проснувшись, я выпрыгнула из гамака. -- Я думала,

что на поиски Милагроса у тебя уйдет пара дней. Сейчас я соберусь в дорогу.

Анхелика рассмеялась. -- Соберусь? Нечего тебе собирать. Вторую пару

твоих трусиков и топ я отдала мальчишке-индейцу. Две пары тебе ни к чему.

Иди-ка лучше спать. Завтра будет долгий день. Милагрос ходит быстро.

-- Не могу я спать, -- взволнованно сказала я. -- Скоро начнет светать.

Я напишу записку друзьям. Надеюсь, гамак и тонкое одеяло поместятся у меня в

рюкзаке. А что с едой? -- Отец Кориолано отложил для нас на завтра сардины и

маниоковые лепешки. Я понесу их в корзине.

-- Ты говорила с ним этим вечером? Что он сказал? -- Он сказал, что все

в руках Божьих.

Когда зазвонил к службе церковный колокол, я уже полностью собралась в

дорогу. В первый раз со дня приезда в миссию я пошла к мессе. Индейцы и

racionales заполнили деревянные скамьи. Они смеялись и болтали, словно на

пирушке. Отцу Кориолано пришлось довольно долго их унимать, прежде чем он

смог начать мессу.

Сидевшая рядом со мной женщина пожаловалась, что отец Кориолано всегда