Флоринда Доннер

Шабоно (Часть 1)

Мужчины кивали друг другу со знанием дела.

-- Какой могущественный шапори, -- произнес Камосиве. -- О чем же были

эти сны? Я рассказала им, что больше всего меня испугал сон, который

представлял собой точное повторение события, которое случилось со мной,

когда мне было пять лет. Однажды, когда мы с семьей возвращались с

побережья, вместо того чтобы ехать прямо домой, отец решил сделать круг

через лес и поискать орхидеи. Мы остановились возле неглубокой реки. Братья

с отцом углубились в кусты. Мама, боясь змей и москитов, осталась в машине.

Сестра же предложила мне пройтись вброд вдоль отмели. Она была на десять лет

старше меня, высокая и худая, с короткими вьющимися волосами, добела

выгоревшими на солнце. У нее были бархатные темно-карие глаза, а не голубые

или зеленые, как у большинства блондинок. Присев посреди потока, она

предложила мне посмотреть на воду у нее между ногами. К моему огромному

удивлению, вода окрасилась кровью.

-- Тебе больно? -- воскликнула я.

Не сказав ни слова, она встала и предложила мне следовать за ней.

Ошеломленная, я так и продолжала стоять в воде, наблюдая за сестрой,

карабкающейся на противоположный берег.

Во сне, всякий раз переживая тот же страх, я постоянно говорила себе,

что нечего бояться, ведь я уже взрослая.

Я была на грани того, чтобы последовать за сестрой к заманчивому

берегу, но всегда слышала голос Хуана Каридада, побуждавший меня остаться в

воде.

-- Она зовет тебя с земли мертвых, -- говорил он. -- Разве ты не

помнишь, что она умерла? Бесчисленное количество раз я спрашивала, но Хуан

Каридад решительно отказывался обсуждать то, как ему удавалось появляться в

моих снах, или откуда он знал, что моя сестра погибла в авиакатастрофе. Я

никогда не говорила с ним о моей семье. Он ничего не знал обо мне, кроме

того, что я приехала из Лос-Анжелеса изучать целительские практики.

Хуан Каридад не злился, когда я вслух предполагала, что, возможно, он

близок с кем-то, кто хорошо знает меня.

Он уверил меня, что мои слова не имеют смысла так же, как и то, в чем я

его обвиняю. Все равно он не станет обсуждать то, о чем поклялся молчать.

Сказав об этом, ом всегда заставлял меня ехать домой.

-- Почему он дал тебе камень? -- спросил старый Камосиве.

-- Видишь эти темные пятна и сквозные прожилки на его поверхности? --

спросила я, поднося камень к его единственному глазу. -- Хуан Каридад сказал

мне, что они обозначают деревья и реки леса. Он сказал, что я много времени

проведу в джунглях и должна хранить этот камень в качестве талисмана,

оберегающего меня от вреда.

Мужчины долго молчали. Арасуве протянул мне алмаз и жемчужину: --

Расскажи нам об этом.

Я рассказала им об алмазе, который дал мне в миссии мистер Барт.

-- А это? -- спросил старый Камосиве, взяв маленькую жемчужину из моей

ладони. -- Я никогда еще не видел такого круглого камня.

-- Он у меня уже очень давно, -- сказала я.

-- Дольше, чем камень Хуана Каридада? -- спросила Ритими.

-- Значительно дольше. Жемчужину дал мне один старик, когда я приехала

на остров Маргариты, где мы с друзьями собирались провести каникулы. Как

только мы высадились из катера, старый рыбак подошел прямо ко мне. Положив

жемчужину мне на ладонь, он сказал: 'Она была твоей со дня твоего рождения.

Ты потеряла ее, но я нашел ее для тебя на дне моря'.

-- А что случилось потом? -- нетерпеливо спросил Арасуве.

-- Больше ничего. Прежде чем я пришла в себя, старик ушел.

Камосиве положил жемчужину себе на ладонь и начал катать ее. Она

необыкновенно красиво смотрелась на его темной, морщинистой руке, как будто

они изначально принадлежали друг другу.

-- Я хочу, чтобы ты оставил ее себе.

Улыбаясь, Камосиве посмотрел на меня: -- Мне она очень нравится.

Он посмотрел на солнце через жемчужину: -- Как красиво! Внутри камня --

облака. А что, старик, который подарил ее тебе, был похож на меня? --

спросил он, когда все четверо мужчин выходили из хижины.

-- Он был стар, как ты, -- сказала я, когда он повернулся в направлении

своей хижины.

Но старик уже не слышал меня. Подняв жемчужину высоко над головой, он

важно расхаживал по шабоно.

Больше никто не упоминал о том, как я принимала эпену. Иногда по