Флоринда Доннер

Шабоно (Часть 2)

он неторопливо разложил

завернутую в листья рыбу между угольями, следя за тем, чтобы жара было

достаточно, но огонь не задевал листьев платанийо. Он так и остался сидеть у

костра, целиком поглощенный поджариванием рыбы. Как только испарилась

последняя влага, он с помощью раздвоенной палочки убрал сверток с огня и

раскрыл его. -- Хорошо, -- сказал он, отправляя пригоршню крошащегося белого

мяса в рот, и подвинул сверток ко мне.

-- Что произошло в горах? -- спросила я.

Вздрогнув от моего воинственного тона, он так и остался сидеть с

раскрытым ртом. Непрожеванный кусок рыбы выпал в золу. Он автоматически, не

счистив налипшей грязи, сунул его обратно в рот и потянулся за лежащей на

земле лианой.

Меня охватил неудержимый страх. Я не сомневалась, что Ирамамове сейчас

свяжет меня и унесет в лесные дебри.

Куда подевалась моя недавняя уверенность, что мы находимся совсем рядом

с деревней Макиритаре или даже с миссией. Я была лишь в состоянии думать о

рассказе Хайямы о шаманах, прятавших похищенных ими женщин в лесной глуши. Я

уже не сомневалась, что Ирамамове никогда не отведет меня в миссию. Мысль о

том, что пожелай он спрятать меня где-то в лесу, он не стал бы приносить

меня с гор сюда, в тот момент как-то не пришла мне в голову.

Я уже не верила ни его улыбке, ни ласковому блеску в глазах. Взяв

стоящий у огня калабаш с водой, я протянула его ему. Он с улыбкой отложил

веревку. Я подвинулась ближе, будто собираясь поднести сосуд к его губам, но

вместо этого изо всех сил врезала ему между глаз. Захваченный врасплох, он

упал навзничь, глядя на меня с немым изумлением, а кровь с обеих сторон

потекла у него по носу.

Не обращая внимания на колючки, корни и острые клинки травы, я

рванулась сквозь заросли к тому месту, где видела каноэ. Однако я неверно

рассчитала, куда Ирамамове его привязал, и добежав до реки, не увидела

ничего, кроме разбросанных вдоль берега камней. Суденышко оказалось выше по

течению. Я запрыгала с камня на камень с ловкостью и быстротой, каких в себе

не подозревала, и с трудом переводя дух, повалилась на землю рядом с каноэ,

наполовину вытащенным на берег. Увидев стоящего передо мной Ирамамове, я не

смогла сдержать крика.

Он присел и рассмеялся, широко раскрыв рот. Хохот накатывал на него

порывами и так сотрясал все тело с головы до ног, что подо мной задрожала

земля. Слезы катились у него по щекам и смешивались с кровью из рассеченного

лба. -- Ты забыла это, -- сказал он, помахав рюкзаком у меня перед носом,

потом открыл его и подал мне джинсы и рваную майку. -- Сегодня ты доберешься

до миссии.

-- Это та река, на которой стоит миссия? -- спросила я, глядя в его

окровавленное лицо. -- Я не узнаю этого места.

Ты была здесь с Анхеликой и Милагросом, -- заверил он меня. Дожди так

же меняют лицо лесов и рек, как облака меняют лицо неба.

Я надела джинсы; они мешковато повисли, грозя свалиться с бедер. Сырая,

пропахшая плесенью майка заставила меня расчихаться. Почувствовав

неловкость, я подняла неуверенный взгляд на Ирамамове: -- Как я выгляжу? Он

обошел меня кругом и придирчиво осмотрел со всех сторон. Затем, после

минутного размышления, снова присел и со смехом произнес: -- Ты лучше

выглядишь в раскраске из оното.

Я присела возле него. Ветра не было; на реке все словно замерло. Тени

высоких деревьев тянулись над водой, ложась не песок у наших ног. Я хотела

извиниться за то, что разбила ему калабашем лицо, и объяснить свои

подозрения.

Я хотела, чтобы он рассказал мне о днях, проведенных в горах, но мне не

хотелось прерывать молчание.

Словно зная, в каком я затруднении, и забавляясь этим, Ирамамове

уткнулся лицом в колени и тихо засмеялся, как бы деля свое веселье с каплями

крови, падающими между широко расставленными пальцами ног. -- Я хотел взять

себе хекуры, которые однажды видел в твоих глазах, -- негромко промолвил он.

И дальше он рассказал, что не только он сам, но и старый шапори Пуривариве

видел во мне хекур. -- Всякий раз, когда я лежал с тобой и чувствовал, какая

в тебе бурлит энергия, я надеялся переманить духов в свою грудь, -- сказал

Ирамамове. -- Но они не захотели тебя покинуть. -- Он обратил на меня

протестующий взгляд. -- Хекуры не пожелали откликнуться на мой зов; не