Петр Демьянович Успенский

В поисках чудесного. Фрагменты неизвестного учения

постепенно его

отлучки из дома и путешествия стали преследовать определенную цель. Он

отправился на поиски знания и людей, обладавших этим знанием. По его

утверждению, преодолев большие трудности, он нашел источники знания в

содружестве с несколькими людьми, как и он, искавшими чудесное.

Во всех его рассказах о себе было много противоречивого и вряд ли

заслуживающего доверия. Но я уже понял, что к нему нельзя предъявлять

обычные требования или применять какие-либо стандарты. По отношению к нему

не было уверенности ни в чем. Сегодня он мог сказать одно, а завтра - нечто

совсем другое; и все же каким-то образом его невозможно было обвинить в

противоречиях: нужно было только все понять и все связать.

О школах, о том, где он нашел знание, которым, без сомнения, обладал,

он говорил очень мало и всегда как-то вскользь. Он упоминал тибетские

монастыри, Читрал, гору Афон, школы суфиев в Персии, Бухаре и Восточном

Туркестане, а также дервишей разных орденов; но обо всем этом говорилось

очень неопределенно.

Во время одного разговора с Гурджиевым в нашей группе - которая стала

уже превращаться в постоянную - я спросил:

- Если древнее знание сохранилось, если вообще существует знание,

отличающееся от нашей науки и философии или даже превосходящее ее, почему же

тогда оно так тщательно скрыто, почему не сделано общим достоянием? Почему

люди, обладающие этим знанием, не желают, чтобы оно перешло в общий поток

жизни ради лучшей, более успешной борьбы против обмана, зла и невежества?

Вероятно, такой вопрос возникает у каждого человека, который впервые

знакомится с идеями эзотеризма.

- На это есть два ответа, - сказал Гурджиев. - Во-первых, это знание не

скрыто; во-вторых, по самой природе своей оно не может стать общим

достоянием. Сперва мы рассмотрим второе из этих положений. А потом я докажу

вам, что знание (он подчеркнул это слово) гораздо более доступно для тех,

кто способен его усвоить, чем обычно полагают; вся беда в том, что люди или

не желают знания, или не в состоянии его принять.

'Но прежде всего необходимо понять другое, а именно почему знание не

может принадлежать всем, не может даже принадлежать многим. Таков закон. Вы

не понимаете этого, потому что вам непонятно, что знание, как и все прочее в

мире, материально. Оно материально, и это означает, что оно обладает всеми

характерными признаками материальности. Один из главных признаков

материальности - это то, что материя всегда имеет предел, т.е. количество

материи в данном месте и при данных условиях ограничено. Даже песок пустыни

и морская вода являют собой определенное, неизменное количество материальных

частиц. Так что, если знание материально, это значит, что в данном месте и в

данное время существует определенное его количество. Можно сказать, что в

течение определенного периода времени, скажем, в течение столетия,

человечество имеет в своем распоряжении некоторую сумму знаний. Но даже из

обычных наблюдений нам известно, что материя знания обладает совершенно

разными качествами в зависимости от того, берется ли она в малых или в

больших количествах. Воспринятое в большом количестве в данном месте,

скажем, одним человеком, знание дает прекрасные результаты; но взятое в

малом количестве, т.е. каждым человеком из большого числа людей, оно или

'совсем не даст никаких результатов, или, против ожидания, может принести

даже отрицательные результаты. Таким образом, если некоторое количество

знания распределить между миллионами людей, каждый индивид получит очень

немного, и это небольшое количество знания ничего не переменит ни в его

жизни, ни в его понимании вещей. И сколько бы людей ни получило это

небольшое количество знания, в их жизни ничего не изменится, разве только

она, может быть, станет более трудной.

'А если, наоборот, большие количества знания сосредоточить в малом

количестве людей, тогда знание даст очень значительные результаты. С этой

точки зрения, гораздо выгоднее, чтобы знание хранилось среди узкого круга

людей, а не рассеивалось бы в массах.

'Если мы возьмем некоторое количество золота и решим позолотить много

предметов, нам необходимо знать или точно подсчитать, какое количество

предметов можно покрыть этим золотом. Если же мы попытаемся позолотить