Петр Демьянович Успенский

В поисках чудесного. Фрагменты неизвестного учения

отвечать за себя даже в течение

кратчайшего промежутка времени. Он поймет, что если он остается одним и тем

же и не совершает ничего неожиданного, то это происходит потому, что нет

никаких непредвиденных внешних изменений. Он поймет, что все его действия

полностью управляются внешними условиями, убедится, что в нем нет ничего

постоянного, откуда могло бы идти управление, - ни одной постоянной функции,

ни одного устойчивого состояния.'

В психологических теориях Гурджиева было несколько пунктов, пробудивших

во мне особый интерес. Первый пункт это возможность изменить себя, т, е. тот

факт, что, приступая к правильному самонаблюдению, человек немедленно

начинает изменяться и что никогда не окажется, что внутри него все в

порядке.

Второй пункт - требование 'не выражать отрицательных эмоций'. Я сразу

же почувствовал, что здесь скрывается нечто значительное. И дальнейшее

течение событий показало, что я был прав, так как изучение эмоций и работа

над ними легли в основу последующего развития всей системы. Но это произошло

гораздо позже.

Третий пункт, который сразу же привлек мое внимание, и о котором я стал

размышлять с самого начала, - идея двигательного центра. Наиболее

интересными для меня в схеме Гурджиева были вопросы взаимоотношения между

двигательными и инстинктивными функциями. Представляют ли они собой одно и

то же, или здесь имеются в виду разные явления? И далее: в каком отношении к

общепринятой психологии находятся данные Гурджиевым подразделения? С

некоторыми оговорками и дополнениями я считал возможным принять старую

терминологию, т.е. подразделять действия человека на 'сознательные',

'автоматические', которые вначале должны быть сознательными,

'инстинктивные', т.е. целесообразные, но без осознания цели, и простые и

сложные 'рефлексы', которые никогда не бывают сознательными, а в некоторых

случаях могут оказаться и нецелесообразными. Кроме того, существовали

действия, производимые под влиянием скрытых эмоциональных предрасположений

или неизвестных внутренних импульсов.

Гурджиев перевернул всю эту схему.

Прежде всего он отбросил 'сознательные' действия, потому что, как

явствовало из сказанного им ранее, ничего сознательного в человеческой

деятельности нет. Термин 'подсознательное', который играет большую роль в

теориях некоторых авторов, стал совершенно бесполезным и даже вводящим в

заблуждение, поскольку в категории 'подсознательного' оказываются совершенно

разные явления.

Деление действий в соответствии с управляющими центрами устраняло

всякую неопределенность и все возможные сомнения в правильности такого

разделения. Особо важным в системе Гурджиева было указание на то, что

одинаковые действия могут возникнуть в результате действий разных центров.

Пример: новобранец и старый солдат на стрельбище. Первый должен выполнять

упражнение в стрельбе при помощи мыслительного центра, а второй - при помощи

двигательного, который производит работу гораздо лучше.

Но Гурджиев не называл 'автоматическими' действия, которыми управляет

двигательный центр. Он употреблял название 'автоматический' только для тех

действий, которые человек выполняет незаметно для себя. Если же эти действия

выполняются таким образом, что человек их замечает, их нельзя назвать

'автоматическими'. Он отводил автоматизму большое место, однако считал, что

двигательные функции отличаются от автоматических; но важнее здесь то, что

он находил автоматические действия во всех центрах. Например, говорил об

'автоматических мыслях', об 'автоматических чувствах'. Когда я спросил его о

рефлексах, он назвал их 'инстинктивными действиями'. Насколько я смог

заключить из последующего, среди внешних движений он считал инстинктивными

действиями только рефлексы.

Меня очень интересовали взаимоотношения двигательных и инстинктивных

функций в его описании, и в беседах с ним я часто возвращался к этому

вопросу.

Прежде всего Гурджиев обратил внимание на постоянное неправильное

употребление слов 'инстинкт' и 'инстинктивный'. Из того, что он говорил,

явствовало, что эти слова по праву можно отнести только к внутренним

функциям организма. Сердцебиение, дыхание, кровообращение, пищеварение - вот

инстинктивные функции. Единственными внешними функциями, которые принадлежат