Петр Демьянович Успенский

В поисках чудесного. Фрагменты неизвестного учения 2

'Новой модели вселенной' - принцип относительности существования.'

На этом я закончил свой обзор системы космосов с точки зрения теории

многих измерений.

- В том. что вы только что сказали, содержится большой материал. -

заметил Гурджиев. - Но этот материал нуждается в разработке. Если вы сможете

найти способ разработки этого материала, вы поймете много такого, что до

настоящего времени не приходило вам в голову. Например, обратите внимание на

то, что время в разных космосах различно. И его можно точно вычислить, т.е.

установить, как время в одном космосе относится ко времени в другом космосе.

К этому я добавлю еще одну вещь:

'Время - это дыхание; постарайтесь это понять.'

Более он не сказал ничего.

Позднее один из московских учеников Гурджиева добавил, что, говоря с

ними однажды о космосах и о различном времени в разных космосах, Гурджиев

сказал, что сон и бодрствование живых существ и растений, т.е. двадцать

четыре часа, или день и ночь, составляют 'дыхание органической жизни'.

Лекция Гурджиева о космосах и следующая за ней беседа сильно возбудили

мое любопытство. Это было прямым переходом от 'трехмерной вселенной', с

которой мы начали, к проблемам, разработанным в моей 'Новой модели

вселенной', т.е. к проблемам времени, пространства и высших измерений, над

которыми я работал в течение нескольких лет.

Более года Гурджиев не прибавлял ничего к тому, что он сказал о

космосах.

Некоторые из нас пытались подойти к этим проблемам с разных сторон; и

хотя все мы улавливали мощный потенциальный заряд в идее космосов, мы долго

не получали никаких результатов. Особенно смущал нас 'микрокосмос'.

- Если считать микрокосмосом человека, а тритокосмосом - человечество

или, скорее, органическую жизнь, установить соотношения между человеком и

другими космосами было бы гораздо легче. - сказал в этой связи один из нас.

некто 3. Вместе со мной он пытался понять и развить идею космосов.

Но однажды или дважды, когда мы начинали говорить об этом с Гурджиевым,

он продолжал настаивать на своих определениях.

Помню, как однажды, когда Гурджиев покидал Петербург, - возможно, это

был его окончательный отъезд в 1917 году - кто-то из нас задал ему на

вокзале вопрос, относящийся к космосам.

- Постарайтесь понять, что такое микрокосмос, - ответил Гурджиев. -

Если вам удастся это понять, тогда все остальное, о чем вы теперь

спрашиваете, станет для вас ясным.

Помню также, что, когда позже мы говорили об этом, вопрос решался

совсем легко, если мы принимали 'микрокосмос' за человека. Конечно, все было

условным; тем не менее, этот подход находился в согласии со всей системой,

изучающей мир и человека. Каждое индивидуальное живое существо - собаку,

кошку, дерево, - можно принять за микрокосмос; сочетание всех живых существ

составляет тритокосмос, или органическую жизнь на Земле. Эти определения

казались мне единственно логически возможными, и я не мог понять, почему

Гурджиев возражает против них.

Во всяком случае, вернувшись несколько позже к идее космосов, я решил

принять человека за микрокосмос, а тритокосмосом считать органическую жизнь

на Земле.

В этом случае многое стало казаться более взаимосвязанным. И вот

однажды, просматривая рукопись 'Проблесков истины', которую дал мне

Гурджиев, т.е. рукописное начало повести, читанной в московской группе,

когда я впервые туда попал, я нашел в ней выражения 'макрокосмос' и

'микрокосмос'; слово 'микрокосмос' означало там человека.

'Теперь, обладая некоторой идеей законов, управляющих жизнью

макрокосмоса, вы вернулись к Земле. Припомните слова: 'Как наверху, так и

внизу'. Я думаю, что и без дальнейшего объяснения вы не станете оспаривать

утверждения, что жизнь индивидуального человека, микрокосмос, управляется

теми же законами'. ('Проблески истины').

Это еще более укрепило нас в решении относить термин 'микрокосмос' к

человеку. Позднее нам стало ясно, почему Гурджиев применял понятие

'микрокосмос' к величинам, малым сравнительно с человеком, к чему он и

направлял наше внимание.

Я помню разговор на эту тему.

'Если мы хотим графически изобразить взаимоотношения космосов, - сказал

я, - мы должны принять микрокосмос, т.е. человека, за точку. Иными словами,