Петр Демьянович Успенский

В поисках чудесного. Фрагменты неизвестного учения 3

192' и живет в 'водороде 1536'.

'Рыба питается 'водородом 1536', живет в 'водороде 384' и дышит

'водородом 192'. Дерево питается 'водородом 1536', дышит частично 'водородом

192' и частично 'водородом 96' и живет частью в 'водороде 192' и частью в

'водороде 3072' (в почве).

'Если вы продолжите эти определения, вы обнаружите, что, столь

несложные на первый взгляд, они позволяют установить самые тонкие различия

между классами живых существ, особенно если помнить, что виды 'водорода',

которые мы берем октавами, представляют собой очень широкие понятия.

Например, собака, рыба и мучной червь у нас питаются 'водородом 1536', под

которым подразумеваем вещества органического происхождения, непригодные для

питания человека. Если мы поймем, что эти вещества в свою очередь можно

разделить на определенные классы, то увидим, что возможны очень тонкие

определения. Совершенно так же обстоит дело с воздухом и жизненной средой,

'Эти космические черты бытия немедленно связываются с определением

разумности согласно 'таблице форм водорода'.

'Разумность материи определяется тем существом, которому она может

служить пищей. Например, что более разумно с этой точки зрения - сырой

картофель или жареный? Сырой картофель служит пищей свиньям, а жареный

картофель - человеку. Значит, жареный картофель более разумен, чем сырой.

'Если эти принципы классификации и определения понимать правильно,

многое становится ясным и понятным. Ни одно живое существо не способно по

своей воле изменить пищу, которой питается, равно как и воздух, которым

дышит, или среду, в которой живет. Космический порядок любого существа

определяет его пищу, воздух и среду обитания.

'Когда мы ранее говорили об октавах пищи в трехэтажной фабрике, мы

видели, что все более тонкие формы 'водорода', необходимые для работы, для

роста и эволюции организма, возникают из трех видов пищи, а именно: из пищи

в строгом смысле слова, т.е. из еды и питья, из воздуха, которым мы дышим, и

из впечатлений. Предположим теперь, что мы смогли бы улучшить качество пищи

и воздуха, скажем, питаться 'водородом 384' вместо 'водорода 768' и дышать

'водородом 96' вместо 'водорода 192'. Насколько проще и легче было бы тогда

производить тонкие виды материи в организме! Но все дело в том, что это

невозможно. Организм приспособлен к преобразованию именно этих грубых форм

материи в тонкие, и если вы дадите ему более тонкие виды материи вместо

грубых, он не сможет преобразовать их и очень скоро умрет. Нельзя изменить

ни воздух, ни пищу. Но впечатления, т.е. качество доступных человеку

впечатлений, не подчинены какому-либо космическому закону. Человек не в

состоянии улучшить пищу и воздух. 'Улучшение' в этом случае оказалось бы

'ухудшением'. Например, 'водород 96' вместо 'водорода 192' будет или очень

разреженным воздухом, или очень горячими раскаленными газами, которыми

человек дышать не в состоянии; 'водород 96' - это огонь. Точно так же

обстоит дело с пищей. 'Водород 384' - это вода. Если бы человек мог улучшить

свою пищу, т.е. сделать ее более тонкой, ему пришлось бы питаться водой и

дышать огнем. Ясно, что это невозможно. Но если у него нет возможности

улучшить пищу и воздух, он может улучшить свои впечатления и таким путем

ввести в организм тонкие формы 'водорода'. Именно на этом основывается

возможность эволюции. Человек вовсе не обязан питаться тусклыми

впечатлениями 'водорода 48', он может получать 'водород 24, 12, 6' и даже 3.

Это меняет всю картину, и человек, который готовит пищу для верхнего этажа

своей машины из высших 'водородов', несомненно, будет отличаться от того,

который питается низшими формами 'водорода'.

В одном из последующих разговоров Гурджиев снова вернулся к вопросу о

классификации согласно, космическим признакам.

'Есть другая система классификации, - сказал он, - которую вы также

должны освоить. Это классификация с совершенно иными отношениями октав.

Первая классификация по 'пище', 'воздуху' и 'жизненной среде' относится к

'живым существам' в обычном понимании слова, включая растения, т.е. к

индивидам. Другая классификация, о которой я буду сейчас говорить, уводит

нас далеко за пределы того, что мы называем 'живыми существами', как вверх,