так и известные ограничения. Иными словами, под мимикрией понимают только явления какого-то определЈнного класса и характера - в отличие от более обширного класса 'охранительного сходства'.
В действительности, оба явления принадлежат к одному и тому же порядку, и отделить их друг от друга невозможно. Кроме того, термин 'охранительное сходство' совершенно ненаучен, ибо предполагает готовое объяснение феномена сходства, которое на самом деле ещЈ не объяснено и содержит много таких черт, которые противоречат термину 'охранительный'. Поэтому мы будем употреблять слово 'мимикрия' в его полном значении, т.е. в смысле любого копирования или подражания одних живых форм другим живым формам или окружающим естественным условиям. Ярче всего явление мимикрии проявляется в мире насекомых.
Некоторые страны особенно богаты насекомыми, которые в своей окраске или строении воплощают различные условия окружающей среды, или растения, где они живут, или других насекомых. Есть насекомые-листья, насекомые-веточки, насекомые-камешки, насекомые, напоминающие мох или звЈздочки (например, светляки). Даже общее и поверхностное изучение этих насекомых открывает настоящий мир чудес. Тут и бабочки, чьи сложенные вместе крылья напоминают широкий сухой лист с зазубренными краями, симметричными пятнами, жилками и тонким рисунком; они или прилипают к дереву, или кружатся в потоке ветра. Тут и жуки, подражающие серому мху. Тут и удивительные насекомые, тела которых напоминают маленькие зелЈные веточки - иногда с широким зелЈным листом на конце. Последних можно найти, например, на черноморском побережье Кавказа. На Цейлоне встречаются крупные зелЈные насекомые, которые живут в листьях особого вида кустарника и в точности копируют форму, цвет и размеры листьев этого кустарника.
На расстоянии метра отличить насекомое, которое сидит среди листьев, от настоящего листа совершенно невозможно. Листья кусьарника почти круглы по форме, диаметром в полтора-два дюйма, остроконечные, довольно толстые, с жилками и зубчатыми краями, с красной ножкой внизу. Точно такие же зазубрины и жилки воспроизведены на верхней части тела насекомого. Внизу, где у настоящего листа начинается черенок, у насекомого расположено небольшое красное тельце с тонкими ножками и головкой с чувствительными усиками. Сверху его невозможно увидеть: оно прикрыто 'листом' и защищено от любопытных взоров.
Мимикрию в течение долгого времени 'научно' объясняли как результат выживания наиболее приспособленных особей, обладающих лучшими охранительными свойствами. Так, например, утверждалось, что одно из насекомых могло 'случайно' родиться с телом зелЈного цвета. Благодаря этому цвету насекомое удачно скрывалось среди зелЈных листьев, лучше обманывало врагов и получило большие шансы на оставление потомства. В его потомстве особи зелЈного цвета лучше выживали и обретали больше шансов на продолжение своего рода. Постепенно, через тысячи поколений, появились уже полностью зелЈные насекомые. Одно из них 'случайно' оказалось более плоским, чем другие, и благодаря этому стало менее заметным среди листьев. Оно могло лучше укрываться от врагов, и его шансы на оставление потомства возросли. Постепенно, опять-таки через тысячи поколений, появилась разновидность с плоским и зелЈным телом. Одно из этих зелЈных насекомых в плоской разновидности напоминало по форме лист, вследствие чего удачно скрывалось в листве, получило большие шансы на оставление потомства и т.д.
Эта теория в разных формах повторялась учЈными так часто, что завоевала почти всеобщее признание, хотя на самом деле в своих объяснениях она крайне наивна.
Рассмотрев насекомое, похожее на сухой лист, или бабочку, сложенные крылья которой напоминают зелЈный листок, или насекомое, которое подражает зелЈному побегу с листом на конце, мы обнаружим в каждом из них не одну, не две, не три черты, которые делают его похожим на растение, а тысячи таких черт, каждая их которых, согласно старой 'научной' теории, должна была сформироваться отдельно, независимо от других, так как совершенно невохможно предположить, чтобы одно насекомое вдруг 'случайно' стало похожим на зелЈный лист во всех деталях. Можно допустить 'случайность' в одном направлении, но никак не в тысяче направлений сразу. Мы должны предположить или что все эти мельчайшие детали сформировались независимо друг от друга, или что существует особого рода общий 'план'. Допустить существование 'плана' наука не могла; 'план' - это совсем не научная идея. ОстаЈтся только 'случайность'. В этом варианте каждая жилка на спине