Петр Демьянович Успенский

Совесть: поиск истины (Часть 1)

во время самовопоминания? Я имею в виду с целью предотвратить

их будущее возвращение'.

Нет, это не является полезным. Во-первых, вы должны быть уверены в том,

что будущее возвращение существует. Во-вторых, вы должны быть уверены, что

помните себя. Если вы сформулируете для себя так, как вы сделали в своем

вопросе, то это превратится ни во что иное, как в воображение. Но если вы

попытаетесь в первую очередь помнить себя без добавления чего-либо к этому,

и затем -- когда вы способны -- помнить также о вашем прошлом и пытаться

найти перекрестки, тогда в сочетании они будут полезны. Только не думайте,

что вы можете это делать, вы не можете еще этого делать. 'Что такое

перекрестки?'

Перекрестки -- это моменты, когда человек может 'делать'. Приходит

момент, когда человек может помочь в этой работе или не помочь. Если

приходит возможность и человек упускает се, другая возможность может не

прийти в течение года или даже дольше. Имеются периоды обычных условий,

когда ничего не случается, а затем приходят перекрестки. Вся жизнь состоит

из улиц и перекрестков.

Возвращение может быть полезным, если человек начинает

помнить себя и изменяться. Тогда он не идет тем же самым кругом каждый

новый раз, а делает то, что он хочет и то, что, как он думает, является

лучшим. Но если человек не знает о возвращении или даже если он знает, но

ничего не делает, тогда в этом нет никакого преимущества. (Тогда его жизни

состоят из одних и тех же повторяющихся вещей.)

'Прав ли я, предполагая, что возвращается именно человеческая сущность?

Вы вполне правы. Мы очень мало знаем о возвращении. Как-нибудь мы можем

попробовать собрать все, внушающее доверие из сказанного о возвращении, и

посмотреть, как мы можем о нем думать. Но это только теория. Возвращение

находится в вечности, это не одна

22

П. Д. Успенский

и та же жизнь. Жизнь заканчивается, и ее время заканчивается. Есть

теория и эта система ее допускает: время может быть удлинено. У меня нет

этому подтверждений. Подумайте, как много попыток познать время было сделано

спиритуалистами и другими исследователями. Но доказательств по-прежнему нет.

Простейший способ изучения возвращения состоит в изучении детей. Если

бы у нас было достаточное количество материала, мы могли бы ответить на

многие вопросы. Почему, например, у детей появляются странные тенденции,

противоречащие окружающим обстоятельствам, совершенно новые для окружающих

их людей? Это происходит по-разному. Тенденции, которые изменяют жизнь и

идут в неожиданных направлениях могут быть достаточно сильными тогда, как в

наследственности для них нет никаких объяснений.

Как часто я говорил, идея наследственности в человеке не работает. Это

фактическая идея. Она работает в собаках и лошадях, но не в человеке.

'Входит ли в это вопрос о типах?'

Да, но мы ничего не знаем о типах. По крайней мере не достаточно, чтобы

о них говорить. Вот почему в большинстве случаев получается, что родители не

понимают своих детей, и дети не понимают своих родителей. Они никогда не

могли бы в полной мере и правильно понять друг друга, потому что они совсем

различные люди, незнакомые друг для друга, которым просто случайно довелось

встретиться на определенной станции и затем снова пойти в различных

направлениях.

Изучение возвращения должно начинаться с изучения разума детей, в

особенности перед тем, как они начинают говорить. Если бы дети могли помнить

это время, они бы вспомнили многие очень интересные вещи. Но, к сожалению,

когда дети начинают говорить, они становятся настоящими детьми и забывают

свое младенчество после шести месяцев или года. Очень редко люди помнят, что

они думали в очень раннем возрасте. Если бы они могли это сделать, то они

могли бы вспомнить, что не отличались от взрослых. Они вовсе не были детьми,

затем, позже они стали детьми. Если бы они могли вспомнить свое раннее

мышление, это оказалось бы тем же самым мышлением, что и у взрослых людей.

Именно это интересно.

'Знаете ли вы почему ребенок должен помнить свой взрослый ум, а не свой

предшествующий детский ум?'

Мы имеем очень мало материала, по которому можно было бы судить. Я

говорю только о способе, как это может быть изучено. Предположим, нам

удалось вспомнить, на что был похож наш ум в очень раннем возрасте, пытаясь