голову, и
сверкая голыми пятками, помчался к его катамарану, стоящему на песке, в
стороне от других. Лесли невольно заразился его энтузиазмом и, улыбаясь, шел
за ним, решив раз уж так полчаса покататься. Ветер в море оказался сильнее,
чем можно было думать на берегу. Катамаран поднимался и опускался, скользя
по волнам, как буер по льду, и повинуясь каждому движению рулевого весла. И
у Лесли долго не хватало духу поворачивать назад. А, возвращаясь, пришлось
лавировать против набежавшего бриза, и в результате Лесли вернулся в отель
только в половине десятого. В столовой отеля, через которую проходил Лесли,
уже кончался 'брейкфаст'. И хотя Лесли чувствовал порядочный аппетит после
двух часов на воде, он хотел пройти к себе, чтобы больше не терять времени.
Но 'старший бой', в белой узкой юбке, с черепаховым гребнем на голове, в
белом смокинге и босиком, поклонился ему так почтительно-фамильярно, как
умеют это делать только индийские слуги, и Лесли невольно подошел к своему
столику и сел. Черт забежал вперед его, прыгнул на стол и превратился в
карточку кушаний, кокетливо прислонившуюся к вазочке с цветами. Молодой бой
принес чай и варенье, как это полагается к первому завтраку и остановился,
ожидая распоряжений. Лесли налил себе большую чашку крепкого чаю и,
отхлебнув, взглянул мельком на карточку и велел подать себе традиционную
английскую жареную копченую селедку. После селедки он спросил, также
национальную, яичницу с поджаренными ломтиками страшно соленой свиной
грудинки, потом небольшой бифштекс с жареным луком, потом индийское кушание
-- керри, которое нигде не подают так, как на
7-1876
193
Совесть: поиск испиты
Цейлоне. Ксррм -- это целый ритуал. Сначала старший бой принес горячий,
рассыпчатый, душистый рис. Лесли положил на тарелку порядочную порцию. Потом
другой бой принес два блюда с судочками с разными соусами -- соус из раковых
шеек, соус из рыбы, соус из яиц с томатом, соус из кусочков рубленного мяса,
очень противный желтый соус из корня ксрри и соус из какой-то зелени вроде
стручков. Лесли положил себе из трех судочков. Потом третий бой принес
большое блюдо, разделенное чуть не на двенадцать отделений, туг были --
тертые кокосовые орехи и маленькая сушеная, довольно вонючая рыбка, перец во
всевозможных видах, рубленый лук, какая-то очень едкая желтая паста и еще
разные странные приправы. И в заключение опять старший бой поставил перед
Лесли вазу с жгучим четни, консервированным манго. Пока Лесли клал себе
разные ингредиенты керри и перемешивал их на тарелке, как это полагается, я
с ужасом увидел, что все это был черт. Из одной миски торчали его ножки, в
другой плавала голова и т.д. После керри, от которого страшно жгло во рту,
Лесли выпил две чашки чаю и съел несколько тостов с вареньем. Потом он взял
себе сыру и, отказавшись от сладкого, принялся за фрукты. Апельсин,
несколько бананов и потом манго. Манго, это довольно большой, темно-зеленый,
тяжелый и холодный плод. Держа его левой рукой на тарелке, вы отрезаете
ножом большие куски вокруг косточки и потом едите ложкой холодную, ароматную
и сочную мякоть, похожую на смесь ананасового и персикового мороженого,
иногда еще и с отвкусом земляники. Два манго, бутылка джинжера и папироска,
это был конец завтрака Лесли Уайта. Докуривая папироску, Лесли вспомнил, что
ему необходимо поехать в город. Это было досадно, приходилось опять отложить
работу.
Поезд железной дороги бежал под пальмами вдоль морского берега,
зеленная волна поднималась стеклянным валом и падала, разбегаясь по песку
белой пеной и подкатываясь к самому поезду. В море было столько сияния и
блеска, что глазам на него было больно смотреть. Но Лесли и не особенно
хотелось на это смотреть. Сейчас он ясно чувствовал, что видел все это
каждый день, и он думал, что поезд идет очень медленно. Ему нужно было зайти
на службу и к портному и вернуться к ленчу. Думать ему не хотелось, но было
приятно вспоминать, что у него в запасе есть что-то очень хорошее, к чему он
вернется, когда придет время. Чертик был здесь же, хотя он и имел довольно
усталый вид. (Я понимал, что ему не даром достались два завтрака Лесли
Уайта), вместе с тем он был, видимо, очень доволен собой. Он влез с ногами
на диван против Лесли и сидел, временами поглядывая в окно.
С поездом в час двадцать Лесли вернулся