Петр Демьянович Успенский

Tertium organum (Часть 1)

стола будут только пять

кружков, и на этой поверхности нельзя составить никакой идеи о руке и о

человеке, которому принадлежит эта рука. На поверхности стола будут пять

отдельных кружков. Как представить себе по ним человека, со всем богатством

его физической и духовной жизни? Это невозможно. Наше отношение к миру

четырех измерений может быть именно таково, как отношение к человеку того

сознания, которое видит пять кружков на столе. Мы видим только 'кончики

пальцев', потому для нас и непостижимо четвертое измерение.

Затем, мы знаем, что на плоскости можно изобразить трехмерное тело,

можно нарисовать куб, многогранник, шар. Это не будет настоящий куб или

настоящий шар, а только проекция куба или шара на плоскости. Может быть, мы

имеем право думать, что трехмерные тела нашего пространства являются как бы

изображениями в нашей сфере непостижимых для нас четырехмерных тел.

ГЛАВА IV

В каком направлении может лежать четвертое измерение? -- Что такое

движение? -- Два рода движения -- движение по пространству и движение по

времени, -- заключающиеся во всяком движении. -- Что такое время? -- Две

идеи, заключающиеся в понятии времени. -- Новое протяжение пространства и

движение по этому пространству. -- Время как четвертое измерение

пространства. -- Невозможность понять идею 4-го измерения без идеи 5-го

измерения. -- Идея движения и 'чувство времени'. -- Чувство времени как

граница (поверхность) чувства пространства. -- Хинтон о законе поверхностей.

-- 'Эфир' как поверхность. -- Идея Римана о переходе времени в пространство

в четвертом измерении. -- Настоящее, прошедшее и будущее. -- Почему мы не

видим прошедшего и будущего? -- Жизнь на ощупь. -- Вундт о нашем чувственном

познании

Мы установили по аналогии с отношением фигур двух измерений к фигурам

трех измерений и пр., что тело четырех измерений можно рассматривать как

след от движения тела трех измерений по направлению, в нем не

заключающемуся, то есть что направление движения по четвертому измерению

лежит вне всех трех направлений, которые возможны в пространстве трех

измерений.

Что же это за направление?

Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны посмотреть вообще, не знаем ли

мы движения по направлению, не заключающемуся в трехмерном пространстве.

Мы знаем, что всякое движение в пространстве сопровождается тем, что мы

можем назвать движением во времени. Кроме того, мы знаем, что, даже не

двигаясь в пространстве, все существующее вечно движется во времени.

И одинаково во всех случаях, говоря о движении или об отсутствии

движения, мы имеем в уме идею того, что было прежде, что стало теперь и что

будет после. Иначе говоря, идею времени. Идея движения, всякого, какого бы

то ни было, а также идея отсутствия движения неразрывно связаны с идеей

времени. Всякое движение и отсутствие движения происходит во времени и вне

времени происходить не может. Следовательно, прежде чем говорить о том, что

такое движение, мы должны ответить на вопрос: что такое время?

Время -- это самая большая и самая трудная загадка, которая стоит перед

человечеством.

Кант считает время такой же субъективной формой нашего восприятия, как

пространство, то есть он говорит, что мы сами создаем время для удобства

восприятия внешнего мира в зависимости от свойств нашего воспринимательного

аппарата. Действительность непрерывна и постоянна. Но мы для того, чтобы

иметь возможность воспринимать ее, должны расчленять ее на отдельные

моменты, то есть представлять ее себе в виде бесконечного ряда отдельных

моментов, из которых для нас всегда существует только один. Иначе говоря, мы

воспринимаем действительность как бы через узкую щель. И то, что мы видим в

эту щель, мы называем настоящим, то, что видели, а теперь не видим, --

прошедшим, а чего совсем не видим, но ожидаем -- будущим.

Рассматривая каждое явление как следствие другого или других -- и, в

свою очередь, как следствие, как причину третьего или третьих, то есть

рассматривая все явления в функциональной зависимости друг от друга, мы этим

самым рассматриваем их во времени, потому что мы совершенно ясно и отчетливо

представляем себе прежде причину и потом следствие, прежде действие, потом

его функцию, и иначе представить не можем. И мы можем сказать, что идея