Петр Демьянович Успенский

Tertium organum (Часть 1)

сознания, то

есть в мыслях, чувствах, в желаниях и в воле, мы видим, что количество ее

еще более неизмеримо, еще более безгранично. Из личного опыта, из

наблюдения, из истории мы знаем, что идея, чувство или воля могут,

проявляясь, освобождать бесконечные количества энергии, создавать

бесконечные ряды явлений. Идея может действовать века и тысячелетия и только

расти и углубляться, вызывая все новые и новые ряды явлений, освобождая все

новую и новую энергию. Мы знаем, что мысли продолжают действовать и жить,

когда самое имя человека, создавшего их, превратилось в миф, как имена

основателей древних религий, творцов бессмертных поэтических произведений

древности, героев, вождей, пророков. Их слова повторяются бесчисленным

количеством уст. Идеи разбираются, комментируются. Сохранившиеся

произведения переводятся, печатаются, читаются, заучиваются наизусть,

декламируются, ставятся на сценах, иллюстрируются. И это не только великие

произведения мировых гениев. Какое-нибудь одно маленькое стихотворение может

жить тысячелетия, заставляя сотни людей работать для себя, служить себе,

передавать себя дальше.

Посмотрите, сколько потенциальной энергии в каком-нибудь маленьком

стихотворении Пушкина или Лермонтова. Эта энергия действует не только на

чувства людей, но самим своим существованием действует на их волю.

Посмотрите, как живут и не хотят умирать слова, мысли и чувства

полуфантастического Гомера -- и сколько 'движения' вызвало за время своего

существования каждое его слово.

Несомненно, что в каждой мысли поэта заключается огромный потенциал

силы, подобный потенциалу, заключающему в куске угля или в живой клеточке,

но бесконечно более тонкий, невесомый и могущественный.

Это замечательное соотношение явлений может быть выражено так, что чем

дальше данное явление от видимого и осязаемого -- от физического, -- чем

дальше оно от материи, тем больше в нем скрытой силы, тем большее количество

явлений оно может произвести, повлечь за собой, тем большее количество

энергии оно может освободить и тем меньше оно зависит от времени.

* * *

Если связать все сказанное с принципом физики, что количество энергии

постоянно, то мы должны точнее определить, что во всех предыдущих положениях

говорилось не о создании новой энергии, а об освобождении скрытой силы.

Причем мы нашли, что освобождающая сила жизни и мысли бесконечно больше

освобождающей силы механического движения и химических влияний.

Микроскопическая живая клеточка сильнее вулкана -- идея сильнее

геологического переворота.

Установив эти различия между явлениями, попробуем посмотреть, что

представляют из себя явления, взятые сами по себе, независимо от нашего

восприятия и чувствования их.

Мы сразу увидим, что об этом мы ничего не знаем.

Мы знаем явление постольку, поскольку оно является раздражением, то

есть поскольку оно вызывает ощущение.

Позитивная философия в основе всех явлений видит механическое движение.

Но гипотеза вибрирующих атомов или единиц движения -- электронов и

круговорота движения, различные комбинации которого создают различные

'явления', -- это только гипотеза, построенная на совершенно искусственном и

произвольном предположении о существовании мира во времени и пространстве.

Раз мы находим, что условия времени и пространства -- это только свойства

нашего чувственного восприятия, мы совершенно уничтожаем всякую возможность

гипотезы 'движения' как основы всего, так как для движения необходимо

пространство и время, то есть необходимо, чтобы условия пространства и

времени были свойствами мира, а не свойствами сознания.

Таким образом, в действительности о явлении мы ничего не знаем,

Мы знаем, что какие-то комбинации причин, действуя через посредство

организма на наше сознание, производят ряд ощущений, сознаваемых как зеленое

дерево. Но соответствует ли представление дерева реальной сущности причин,

вызвавших эти ощущения, мы не знаем.

Вопрос об отношении явления к вещи в себе, то есть к сущности, которая

за ним кроется, с давних времен составлял самую главную и самую трудную

проблему философии. Можем ли мы, изучая явления, добраться до их причины, до

самой сущности вещей? Кант определенно сказал: нет! -- изучая явления, мы