Петр Демьянович Успенский

Tertium organum (Часть 2)

'я' и 'не-я'.

Дальше мы пришли к признанию возможности расширения сознания до полного

поглощения им всего мира. Мы признали, что одно 'я' может включить в себе

все 'не-я'. Мы признали, что разделение 'я' и 'не-я' условно, что оно

необходимо на известной стадии познания мира, но что оно само отрицает себя,

когда познание переходит на высшую ступень. Двойственность есть условие

нашего познания феноменального (трехмерного) мира. Она является орудием

нашего познания. Но когда мы приходим к пониманию ноуменального мира (или

мира многих измерений), эта двойственность начинает нам мешать, является

препятствием к познанию.

Это наш главный 'идол', от него мы должны избавиться.

Двумерное существо, чтобы постигнуть отношения вещей в трех измерениях

и нашу логику, должно отказаться от 'идола' -- абсолютной индивидуальности

предметов, которая позволяет ему называть предметы только собственными

именами.

Мы, для того чтобы постигнуть мир многих измерений, должны отказаться

от идола двойственности.

Но применение монизма в практическом мышлении наталкивается на

непреодолимое препятствие нашего языка. Наш язык не может выразить единства

противоположностей, точно так же как он не может выразить пространственно

отношения причины к следствию. Поэтому мы должны быть готовы к тому, что все

попытки выразить на нашем языке металогические отношения будут казаться

абсурдами, и на самом деле будут только намекать на то, что мы хотим

выразить. Так формула:

А есть А и не-А

или

всякая вещь есть А и не-А,

представляющие собой основную аксиому металогики, выраженную в нашем

языке понятий, -- с точки зрения нашей обычной логики звучит как абсурд и по

существу не верна.

Мы должны быть готовы к тому, что на нашем языке нельзя выразить

металогических отношений.

Формула 'А есть А и не-А' не верна, потому что в мире причин нет самого

противоположения А и не-А. Но мы не можем выразить действительного

отношения. Правильнее было бы сказать:

А есть все.

Но и это было бы не верно, потому что А есть не только все, но и любая

часть всего.

Вот этого именно наш язык не может выразить. И к этому именно мы должны

приучить свою мысль.

* * *

Думая, например, о своем сознании, мы должны перестать считать его --

или индивидуальным, или частью мирового сознания. Представляя себе

возможность сохранения сознания после смерти, мы не должны спрашивать себя,

сохранится ли индивидуальность нашего сознания, или оно сольется с

бесконечным сознанием мира и потеряется в нем. В книжке 'Les Indes sans les

Anglais', которая вспоминается мне по этому поводу, Пьер Лоти ставит именно

этот вопрос. Он едет в Индию, чтобы познакомиться с индийской мудростью и

главным образом со взглядом индийской философии на смерть. По его мнению,

европейская мысль (христианская) не может отказаться от идеи индивидуального

существования сознания после смерти, а мысль Востока совершенно отказывается

от этой идеи и примиряется с тем, что сознание разольется во всем мире,

перестав быть как индивидуальность. Лоти не может примириться с этой идеей

'прекращения личности', и он очень красиво описывает состояние духа

человека, стремящегося найти ответ на вопрос -- останется ли он самим собой

после смерти, потому что для европейского ума ценно только такое продолжение

существования.

Взгляд Лоти очень типичен. Это характерное проектирование в мире причин

отношений нашего трехмерного мира. Но наше сознание не феноменально, а

ноуменально. Оно не подлежит законам трехмерного мира. Оно не должно быть

или индивидуальным, или частью мирового сознания. И оно не может быть одним

до смерти тела и другим после смерти тела. Если оно существует, то оно

существует неизменно, меняется только его проявление в нашей сфере. Как

ноумен, оно должно совмещать в себе все возможности, быть и А, и не-А, то

есть одновременно быть и индивидуальным, и частью мирового сознания, и

отражением всего мирового сознания.

Мы должны понять, что оно не может быть таким или другим, а должно быть

и таким, и другим. Каждое индивидуальное сознание есть отражение всего

мирового сознания, и оно не может быть частью чего-либо.

Мы должны приучить себя к мысли, что противоположности, отдельности и