Петр Демьянович Успенский

Tertium organum (Часть 2)

ощущаемому, пожалуй, и могла бы стоить

всей жизни'.

'В этот момент, -- как говорил он однажды Рогожину в Москве, -- в этот

момент мне как-то становится понятно необычайное слово о том, что времени

больше не будет. Вероятно, -- прибавил он, улыбаясь, -- это та самая

секунда, в которую не успел пролиться опрокинувшийся кувшин с водой

эпилептика Магомета, успевшего, однако, в ту самую секунду обозреть все

жилища Аллаховы'.

* * *

Наркоз или эпилепсия совсем не необходимые условия мистических

состояний у обыкновенных людей.

'В некоторых условиях окружающей нас природы кроется особая власть,

вызывает подобные мистические состояния', -- говорит Джемс.

Правильнее было бы сказать, что во всех условиях окружающей нас природы

кроется эта власть. Перемена времен года: первый снег, начало весны,

дождливые и теплые летние дни, запах осени -- будят в нас странные

'настроения', которых мы сами не понимаем. Иногда эти настроения усиливаются

и доходят до ощущения полной слитости с природой. У каждого человека есть

свои моменты, которые на него действуют сильнее. На некоторых мистически

действует гроза, на других восход солнца, третьих точно гипнотизирует и

втягивает в себя море, четвертых поглощает, заполняет и подчиняет себя лес,

пятым бесконечно много говорят и притягивают их к себе скалы, шестые

подчинены огню. Я уже указывал раньше, что влияние женщины на мужчину и

мужчины на женщину заключает в себе много этого мистического ощущения

природы, которое дается лесом, степью, морем...

Меня посещало иногда сознание близости Бога, -- пишет один из

корреспондентов Джемса, -- это было нечто... куда я входил, как часть входит

в целое, и что управляло мною. Я чувствовал тогда родство с -деревьями,

травами, с птицами, насекомыми, со всем, что есть в природе. Сознание, что я

существую, что я часть падающего дождя, облачных теней, древесных стволов,

-- наполняло меня восторгом.

Один мой знакомый писал мне о подобном же испытанном им состоянии.

Это было в Мраморном море, зимой, дождливый день. Высокий берег и скалы

вдали были совершенно фиолетового цвета всех оттенков до самого нежного,

переходящего в серый и сливавшегося с серым небом. Море было свинцовое с

серебром. Я запомнил все эти краски. Пароход шел на север. Немного качало. Я

стоял у борта и смотрел на волны. Белые гребни издалека бежали к нам

навстречу. Волна подбегала, вздымалась, точно желая забросить свой гребень

на пароход, и с ревом бросалась под него. Пароход накренялся, вздрагивал и

медленно выпрямлялся, а издали бежала новая волна. Я смотрел на эту игру

волн с пароходом и чувствовал, что волны тянут меня к себе. Это совсем не

было желание прыгнуть вниз, какое испытываешь в горах, а нечто бесконечно

более тонкое. Волны втягивали в себя мою душу. И вдруг я почувствовал, что

она пошла к ним. Это было мгновение, может быть, меньше, чем мгновение. Но я

вошел в волны, вместе с ними с ревом побежал на пароход. И в этот момент

стал всем. Волны -- это был я. Фиолетовые горы вдали -- это был я. Ветер --

это был я. Тучи, бежавшие с севера, дождь -- это был я. Огромный пароход,

качавшийся и неуклонно стремившийся вперед, -- это был я. Я ощутил это

огромное тяжелое железное тело, мое тело, все его движения, колебания,

качания и дрожь, огонь, напряжение пара и машину внутри меня, беспощадный

неуклонный винт, с каждым ударом гнавший и гнавший меня вперед; ни на

секунду не отпуская меня, следивший за каждым моим движением руль. Все это

был я. И дежурный на мостике был я. И два матроса... и черный дым, валивший

из трубы... все.

Это было мгновение необыкновенной свободы, радости и расширения.

Секунда -- и очарование исчезло. Оно прошло, как начинающийся сон, когда вы

подумаете о нем. Но ощущение было настолько сильное, яркое и необыкновенное,

что я боялся двинуться и ждал, что оно вернется. Но оно не вернулось, и

через минуту я уже не мог сказать -- было это или не было, испытал я это в

действительности или только подумал, смотря на волны, что это может быть.

Потом, через два года, желтоватые волны Финского залива и зеленое небо

дали мне отвкус того же самого ощущения. Но на этот раз оно оборвалось

прежде, чем появилось.

* * *

Приведенные в этой главе примеры, конечно, не исчерпывают мистического