Петр Демьянович Успенский

Tertium organum (Часть 2)

себе каменный

топор, до творчества Бетховена, -- это именно орудия познания. Только нашему

узкому человеческому взгляду кажется, что они служат другим целям: охранению

жизни, созиданию чего-то или наслаждению. В действительности это все

служебное; цель -- познание, всегда познание.

Эволюционисты, последователи Дарвина, скажут, что борьба за

существование и отбор наиболее приспособленных создали ум и чувство

современного человека, что ум и чувство служат жизни, охраняют жизнь

отдельного индивидуума и вида -- и что вне этого, сами по себе, они смысла

не имеют. Но на это можно возразить то же самое, что говорилось раньше

против идеи механичности Вселенной. Именно, если существует сознание, то не

существует ничего, кроме сознания. Борьба за существование и отбор наиболее

приспособленных, если они действительно играют такую роль в созидании жизни,

тоже являются не случайностями, а продуктами сознания, какого -- мы не

знаем. И служат, как и все, познанию.

Но мы не реализуем, не видим присутствия сознания в законах природы.

Это происходит потому, что мы изучаем всегда не целое, а часть и не видим

сознания, принадлежащего целому. Изучая мизинец человека, мы не можем видеть

сознания человека. И то же самое по отношению к природе. Мы всегда изучаем

мизинец природы. Если мы реализуем это, мы поймем, что всякая жизнь есть

проявление части какого-то сознающего себя целого.

Для того чтобы постигнуть сознание целого, нужно понять характер

целого. Сознание есть функция целого. Так, функция человека есть сознание.

Но, не поняв характера 'человека' как целого, нельзя понять его сознания.

Для того чтобы понять, что такое наше сознание, нужно выяснить наше

отношение к жизни.

Что такое жизнь?

Мы делали попытку, очень искусственную, основанную на аналогии с миром

воображаемых двумерных существ, определить жизнь как движение в сфере,

высшей сравнительно с данной. С этой точки зрения всякая отдельная жизнь

есть как бы проявление в нашей сфере части одного из сознаний другой сферы.

Эти сознания как будто заглядывают к нам в этих жизнях, которые мы видим.

'Когда умирает человек, закрывается один глаз Вселенной, -- говорит Фехнер.

-- Каждая отдельная человеческая жизнь есть момент сознания большого

существа, которое живет в нас. Каждая отдельная жизнь дерева есть момент

сознания существа, жизнь которого составляется из жизней деревьев. Сознания

этих высших существ не существуют отдельно от низших жизней. Это две стороны

одного и того же. Каждое одно человеческое сознание в каком-нибудь другом

разрезе мира может давать иллюзию многих жизней'.

Это очень трудно иллюстрировать примером. Но если мы возьмем спираль

Хинтона, проходящую через плоскость, и точку, бегающую кругами по плоскости

(рис. 2), и предположим, что спираль есть сознание, то движущаяся точка

пересечения спирали с плоскостью будет жизнью. Этот пример ясно рисует

отношение сознания и жизни.

Жизнь и сознание в наших глазах различны и отдельны друг от друга,

потому что мы не умеем смотреть, не умеем видеть. А это, в свою очередь,

зависит от того, что нам очень трудно выйти из рамок наших делений. Мы видим

жизнь дерева, этого дерева. И если нам говорят о том, что жизнь дерева есть

проявление сознания, то мы понимаем это так, что жизнь этого дерева есть

проявление сознания этого дерева. Но это, конечно, абсурд, являющийся

результатом 'трехмерного мышления', 'Эвклидова ума'. Жизнь этого дерева есть

проявление сознания вида, или семейства, или, может быть, сознания всего

растительного царства.

Подобно этому наши отдельные жизни есть проявления какого-то большого

сознания. Доказательство этому мы находим в том, что наши жизни не имеют

никакого другого смысла, кроме совершаемого нами познавания. И мыслящий

человек только тогда перестает мучительно ощущать отсутствие смысла в жизни,

когда он реализует это и начинает сознательно стремиться к тому же, к чему

раньше шел бессознательно.

Причем это познавание, составляющее нашу функцию в мире, совершается не

только умом, но всем нашим организмом, всем телом, всей жизнью, -- всей

жизнью человеческого общества, его организациями, учреждениями, всей

культурой и всей цивилизацией.

* * *

Если мы скажем относительно интеллектуальной стороны человека, что она