Рудольф Штайнер

Путь к самопознанию человека в восьми медитациях

сначала и избегала его, впоследствии все

же ему отдастся. Ибо сколько бы человек ни узнал о

сверхчувственном, отправляясь от иной исходной точки, твердую

почву под ногами можно приобрести только через размышления

такого рода, как нижеследующее.

В жизни души могут настать мгновения, когда она говорит

сама себе так: ты должна быть в состоянии устраниться от всего,

что может дать тебе внешний мир, если ты не хочешь быть

вынужденной к признанию, с которым нельзя дальше жить, а

именно, что ты лишь само себя изживающее противоречие. То, что

ты воспринимаешь вовне, существует без тебя; оно было без тебя

и будет без тебя. Зачем краски ощущаются в тебе, если твое

ощущение может не иметь для них никакого значения? Зачем

вещества и силы внешнего мира строят твое тело? Оно оживляется

для твоего внешнего явления. Внешний мир, слагаясь, образует

тебя. Ты замечаешь, что нуждаешься в этом теле. Ибо помимо

внешних чувств, которые оно одно может создать тебе, ты прежде

всего ничего не мог бы пережить в себе. Каков ты сейчас, ты был

бы пуст без твоего тела. Оно дает тебе внутреннюю полноту и

содержание. И тогда могут возникнуть все те размышления, без

которых не может обойтись человеческое бытие, если оно не хочет

в известные наступающие для каждого человека времена вступить в

невыносимое противоречие с самим собой. Это тело живет так, что

является теперь выражением душевного переживания. Процессы его

такого рода, что душа живет им и в нем себя переживает.

Настанет время, когда это будет иначе. Своевременно то, что

живет в теле, будет подчинено совсем другим законам, чем

теперь, когда все протекает для меня, для моего душевного

переживания. Оно будет подчинено тем законам, по которым

вещества и силы обращаются во внешней природе, заказцам, не

имеющим больше отношения ко мне и к моей жизни. Тело, которому

я обязан, моим душевным переживанием, будет принято в общий

круговорот мира и не будет иметь ничего общего со всем тем, что

я переживаю в себе.

Такое размышление может вызвать во внутреннем переживании

все ужасы мысли о смерти. Чисто личные чувства, которые обычно

бывают связаны в душе с этой мыслью, действуют так, что при них

не легко устанавливается то спокойное, невозмутимое настроение,

которое необходимо при познавательном размышлении. Более чем

понятно, что человек ищет знания о смерти и о какой-нибудь

жизни души независимо от разложения тела. То положение, которое

он занимает по отношению к вопросам, о которых здесь идет речь,

способно больше, чем что-либо иное в мире, помрачить

объективный взгляд и заставить принять ответы, подсказанные

желанием. Но ни о чем нельзя приобрести в духовной области

истинного познания, если не будешь, как совершенно

непричастный, принимать так же охотно 'нет', как и 'да'. И

стоит только добросовестно заглянуть в себя, чтобы стало

совершенно ясно, что сознание, будто со смертью тела угасает и

душевная жизнь, ты не принял бы с тем же спокойствием, как то,

которое говорит о продолжении существования души после смерти.

Конечно, есть люди, которые вполне честно верят в уничтожение

души вместе с прекращением телесной жизни и которые с этой

мыслью устраивают свою жизнь. Однако и о них можно сказать, что

в чувствах своих они отнюдь не беспристрастно относятся к этой

мысли. Разумеется, они не допускают ужасам уничтожения увлечь

их до того, чтобы желание, которое стремится к продолжению

жизни, пересилило в них доводы убедительного для них познания.

Поскольку и представления таких людей бывают часто более

объективны, чем представления тех, которые, не ведая того,

морочат себя или позволяют морочить себя доводами в пользу

продолжения жизни по той причине, что в тайниках их души горит

желание такого продолжения. Однако и у отрицающих бессмертие

предвзятость бывает не менее значительна. Она только иного

рода. Между ними есть такие, которые создают себе известное