Рудольф Штайнер

Из летописи мира. Акаши-хроники

существа, ускользающего от влияний сознательной жизни. Она

приходит к чувству того, как во время жизни между рождением и

смертью это внутреннее существо становится все сильнее, но

также и самостоятельнее. Она познает, что это существо во время

этой жизни, между рождением и смертью, относится к остальному

переживанию так, как развивающийся в растении зачаток относится

к целому растению, в котором он развивается. Но только

растительный зачаток -- существо физическое, а душевный зачаток

-- существо духовное. Дальнейший ход такого переживания ведет

затем к признанию мысли о повторных земных жизнях человека.

Душа может в своем, до известной степени независимом от нее,

сущностном ядре почувствовать зачаток новой человеческой жизни,

в которую этот зачаток перенесет плоды настоящей жизни после

того, как он в духовном мире, по смерти, чисто духовным образом

испытает те условия жизни, которые он не может испытать, когда

между рождением и смертью он бывает облечен физическим земным

телом.

Из этой мысли с необходимостью следует затем другая:

настоящая чувственная жизнь между рождением и смертью есть

результат других, давно прошедших жизней, в которых душа

развила зачаток, продолжавший после смерти жить в чисто

духовном мире, пока он не созрел к тому, чтобы путем нового

рождения вступить в новую земную жизнь, подобно тому, как

зачаток растений становится новым растением, после того как,

освободившись от старого растения, в котором он образовался, он

некоторое время пробыл в иных условиях жизни.

Путем соответственных подготовлений души, ясновидческое

сознание научается погружаться в некое событие, состоящее в

том, что в жизни человека образуется в некотором роде

самостоятельное ядро, переносящее плоды этой жизни в следующие

земные жизни. Образно, сущностно, как если бы оно хотело

раскрыться как самостоятельное существо, всплывает из потоков

души второе 'Я', которое является как бы самостоятельным и

высшим по отношению к тому существу, которое мы прежде называли

своим 'Я'; оно предстает, как инспиратор этого 'Я'. Как это

последнее 'Я', человек сливается воедино с инспирирующим,

высшим.

В этом мире, который ясновидящее сознание таким образом

прозревает, как данность, обыкновенное сознание живет, само не

зная о том. И опять-таки душе необходимо укрепление, чтобы

утвердить себя теперь не только по отношению к духовному

внешнему миру, с которым человек сливается, но еще и по

отношению к духовному существу, которое есть в высшем смысле он

сам, и которое все-таки стоит вне того, что он в чувственном

мире необходимо должен чувствовать, как свое собственное 'Я'.

(Каким образом это второе 'Я' образно, сущностно поднимается из

потоков души -- это бывает совершенно различно для различных

человеческих индивидуальностей. В моих драматических душевных

картинах: 'Врата Посвящения', 'Испытание Души', 'Страж Порога'

и 'Пробуждение Души', я попытался представить, каким образом

различные человеческие индивидуальности путем упорной работы

приходят к переживанию этого 'другого Я'.)

Если душа в обыкновенном сознании даже ничего и не знает

об инспирации ее через 'другое Я', эта инспирация, тем не

менее, происходит в глубинах души. Но только эта инспирация

действует не через мысли или через внутренние слова; она

действует через поступки, через события, через свершения.

'Другое Я' и есть именно то, что ведет душу через поступки

через события, через свершения. 'Другое Я' и есть именно то,

что ведет душу через частности ее жизненной судьбы и пробуждает

в ней способности, наклонности, задатки и т.д. Это 'другое Я'

живет во всей жизненной судьбе человека, взятой в ее целом. Оно

шествует наряду с тем 'Я', бытие которого замкнуто между

рождением и смертью, и слагает человеческую жизнь со всем, что

входит в нее радостного, возвышающего и горестного. Встречаясь