Рудольф Штайнер

Очерк теории познания Гетевского мировоззрения

ненаучность.

Гете решительно высказывался против такого ненаучного способа действия.

Он никогда не мог понять, почему наше мышление должно быть недостаточным для

того, чтобы спрашивать относительно какого-нибудь органа живого существа не:

к чему он служит, а: откуда он происходит. Это лежало в его природе, которая

постоянно понуждала его видеть каждое существо в его внутреннем

совершенстве. Ему казалось ненаучным рассматривать одну лишь внешнюю

целесообразность органа, т. е. заботиться только о пользе его для другого.

Что это может иметь общего с внутренней сущностью вещи? Для него дело идет

всегда не о том, к чему что-нибудь пригодно, а только о том, как оно

развивается. Он хочет рассматривать объект не как законченную вещь, а в его

становлении, дабы узнать, какого он происхождения. В Спинозе его особенно

привлекало то, что он не признавал этой внешней целесообразности органов и

организмов. Гете требовал для познания органического мира такого метода,

который был бы совершенно научным в том же смысле, как и применяемый нами к

миру неорганическому.

Не в такой гениальной форме, как у него, но не менее решительно все

снова и снова выступало требование такого метода в естественных науках. В

настоящее время, по всей вероятности* лишь очень незначительное количество

ученых сомневается в возможности его. Но удались ли попытки, произведенные

кое-где для введения этого метода, это, конечно, вопрос другой.

Здесь, прежде всего, была сделана большая ошибка. Полагали, что следует

просто перенести в царство организмов метод неорганических наук. Применяемый

в них метод считался вообще единственно научным и полагалось, что если

органика может быть научной, то она должна быть таковою совершенно в том же

смысле, как, например, физика. О возможности же понятия научности гораздо

более широкого, чем то, к которому мы привыкли при 'объяснении мира по

законам мира физического', совершенно забывали. Даже в настоящее время еще

не пробились до признания этого. Вместо того чтобы исследовать, на чем,

собственно, покоится научность неорганических наук, и затем подыскивать

метод, который мог бы с соблюдением найденных при этом требований быть

применен к миру живого, законы, найденные на этой низшей ступени бытия, были

просто объявлены универсальными. Но надо было бы прежде всего исследовать,

на чем вообще покоится научное мышление. Мы сделали это в предыдущих главах.

Мы также узнали в них, что неорганическая закономерность не есть нечто

единственно существующее, а представляет собою лишь частный случай всякой

возможной закономерности вообще. Метод физики есть просто частный случай

общего способа научного исследования, причем принимается во внимание природа

соответствующих предметов и область, которой занимается эта наука. Когда

этот метод распространяют на органическое, то тем самым вычеркивают

специфическую природу последнего. Вместо того чтобы исследовать органическое

сообразно его природе, ему навязывают чуждую ему закономерность. Но таким

образом, отрицая органическое, никогда не удастся познать его. Подобный

научный образ действия просто повторяет на высшей ступени то, что было

Найдено на низшей; и, между тем как он считает возможным подчинить высшую

форму бытия установленным в другой области законам, форма эта ускользает от

его усилий, потому что он не умеет удержать ее в ее своеобразии и не знает,

как с ней обращаться. Все это происходит от ошибочного мнения, полагающего,

будто метод науки имеет к ее предметам чисто внешнее отношение и

обусловливается не ими, а нашей природою. Полагают, что необходимо мыслить

определенным образом об объектах и притом одинаковым о всех, обо всей

Вселенной. Предпринимают исследования, долженствующие показать, что

благодаря природе нашего духа мы можем мыслить только индуктивно или только

дедуктивно и т. д.

При этом только упускают из виду, что объекты, может быть, совсем не

выносят того образа рассмотрения, который мы считаем нужным применять к ним.