Рудольф Штайнер

Философия свободы (Часть 2)

событие действует определяющим образом на более раннее. Это

выступает, прежде всего, только в случае человеческих поступков. Человек

совершает поступок, который он себе заранее представляет, и дает этому

представлению определить свои поступок. Более позднее - сам поступок -

действует с помощью представления на более раннее - человека, совершающего

поступок. Этот окольный путь через представление решительно необходим для

целесообразной связи.

В процессе, который распадается на причину и следствие, следует

различать восприятие и понятие. Восприятие причины предшествует восприятию

следствия; причина и следствие оставались бы в нашем сознании просто

соположенными, если бы мы не могли посредством соответствующих им понятий

соединять их друг с другом. Восприятие следствия может всегда следовать

только за восприятием причины. Если следствие должно иметь реальное влияние

на причину, то это может произойти только с помощью понятийного фактора. Ибо

фактора восприятия следствия попросту не существует до фактора восприятия

причины. Кто утверждает, что цветок - корня, т. е. что он оказывает

некоторое воздействие на корень, тот может утверждать это только

относительно того фактора в цветке, который он констатирует в нем

посредством мышления, фактора восприятия цветка еще не существует к моменту

возникновения корня. Для целесообразной же связи необходима не только

идеальная закономерная связь более позднего с более ранним, но и то, чтобы

понятие (закон) следствия реально, посредством какого-нибудь ощутимого

процесса влияло на причину. Однако ощутимое влияние понятия на что-нибудь

другое мы можем наблюдать только на человеческих поступках. Здесь, стало

быть, только и применимо понятие цели. Наивное сознание, придающее значение

только ощутимому, пытается - как мы неоднократно отмечали - переносить

ощутимое и туда, где познанию подлежит только идеальное. В воспринимаемом

событии оно ищет ощутимых связей, а если не находит таковых, то вмысливает

их туда. Имеющее значение в субъективном поведении понятие цели оказывается

подходящим элементом для таких вымышленных связей. Наивный человек знает,

как он выполняет какое-нибудь дело, и выводит отсюда, что природа поступает

точно так же. В чисто идеальных природных связях он усматривает не только

невидимые силы, но и невоспринимаемые реальные цели. Человек мастерит свои

орудия целесообразно; по такому же рецепту наивный реалист заставляет Творца

строить организмы. Лишь очень постепенно исчезает это ложное понятие цели из

наук. В философии оно продолжает изрядно бесчинствовать и по сен день. Здесь

все еще ставят вопросы о вне-мировой цели мира, о внечеловеческом назначении

(следовательно, и о цели) человека и так далее.

Монизм отвергает понятие цели во всех областях за единственным

исключением сферы человеческих поступков. Он ищет законов природы, а не

целей природы. Цели природы суть такие же произвольные допущения, как и

невоспринимаемые силы (стр. 564). Но даже жизненные цели, которые человек

ставит себе не сам, являются с точки зрения монизма неправомерными

допущениями. Исполнено цели лишь то, что человек заведомо сделал таковым,

ибо только посредством осуществления идеи возникает целесообразное.

Действенной же - в реальном смысле - идея становится только в человеке.

Поэтому человеческая жизнь имеет только ту цель и то назначение, которые

дает ей человек. На вопрос: какую цель имеет человек в жизни, монизм может

ответить только так: ту, которую он сам себе ставит. Мое призвание в мире не

предопределено, но каждый раз оказывается тем, которое я сам себе избираю. Я

вступаю на свой жизненный путь не связанный никаким заранее начертанным

маршрутом. Идеи осуществляются целесообразно только людьми. Поэтому

неуместно говорить о воплощении идей историей. Все выражения типа: 'История

есть развитие людей к свободе' или 'Она есть осуществление нравственного

миропорядка' и т. д. несостоятельны с монистической точки зрения.

Приверженцы понятия цели полагают, что вместе с ним им пришлось бы

отказаться одновременно и от всякого порядка и единства мира. Послушаем,

например, Роберта Гамерлинга ('Атомистика воли', том II, стр. 201): 'Пока в

природе существуют влечения, нелепо отрицать в ней цели.