Диакон Андрей Кураев

Буддизм и христианство (Часть 4)

Некоторые из космических частиц проходят очередные стадии этой

'металлизации' в человеке. Но начали они этот путь задолго до

появления людей. Согласно Блаватской, то, что составляет сейчас

человека, уже было камнем, растением, животным. И может стать Богом.

Бердяев называет это 'универсальным трансформизмом, в котором нельзя

найти устойчивого лика или образа' [803]. Немецкий буддолог Г.

Ольденберг отмечал, что подобного рода пантрансформизм радикально

обезличивает и расчеловечивает человека: 'Подобно тому, как в

хозяйственном обороте блага всякого рода лишаются своего своеобразия и

превращаются в однородные денежные ценности, так здесь намечена мысль,

что живая своеобразная ценность личности превращается в некоторого

рода моральную денежную ценность, в сумму благоприятных или

неблагоприятных карм' [804].

Те частицы, что составляют ныне свойственную нам комбинацию, ранее уже

'проявлялись' в более низком качестве. И обратно -- то, что сейчас

составляет человека, может уйти назад в растение или животное. И не

только животное может 'перевоплотиться' в человека, но и растение...

'Урусвати, -- говорит дух Елене Рерих, пожелавшей порассуждать о

своих прежних реинкарнациях, -- имя твое давнее и начало духа твоего

шло дважды через цветы. Воплощение цветами не часто. Иные стремятся к

более громоздким формам деревьев, но прелесть цветов не всегда

доступна, чтобы дважды обратиться к ним. Не скажу, чтобы сознание

многих насекомых превосходило бы сознание прекрасных цветов. Мудро

переждать некоторые воплощения посредством цветов. (Какими цветами

была я?) -- Лилией и розой' [805].

Один из немногих европейских философов, веривших в перевоплощение --

Лейбниц -- в рамках этой доктрины имел полное право заметить, что в

чашке кофе, которую он пьет, наверняка находятся несколько будущих

людей [806].

Когда же хорошо перемолотый кофе доразовьется до состояния хорошо

расщепленного (то есть 'расширенного') сознания, тогда и рассыпется

горемычный пучок энергий, и все вернется в то небытие, из которого

изошло. Буддизм это называет 'спасением'.

Итак, та трактовка душепереселения, которая и наиболее логична и

просто неизбежна в рамках теософской доктрины, лучше выражает

собственно буддистские воззрения. По этому поводу -- но зато и

является гораздо более пессимистичной.

Если теософия и в самом деле хочет быть 'эзотерическим буддизмом', то

ей следует отказаться от идеи 'пересечения душ'. Те смыслы, которые

присутствуют в мысли европейца, когда он говорит 'душа' или

'личность', чужды буддистской традиции. Она отрицает даже

существование таких реальностей, и уж тем более не берется

обеспечивать их миграции в вечностях. Она просто проповедует вечность

атомов и бесконечность их рекомбинаций

Но для человеческой души это уже безразлично. Материализм тоже учит о

неуничтожимости материи. Но его за это никто не называет 'Благой

Вестью'.

И даже когда теософы начинают мыслить в категориях не-буддийского

пантеизма, их обоснование реинкарнации все равно оказывается не

слишком утешительным. Различие между пантеизмом и монотеизмом самым

непосредственным образом сказывается на понимании человека. Является

ли личность основой божественного бытия или ее проявлением, эпифанией?

Что есть Бог -- ипостась (греч. 'основа', подлежащее) или персона

(лат. личина, маска, нечто налагаемое извне)? Если признать первое, то

есть первичность личности по отношению к Природе, -- логично принять и

Троицу и весь христианский персонализм. Если избрать вторую позицию,

неизбежно прийти к политеизму: ведь безликая Природа может надеть на

себя любую маску и проявлять себя во множестве же эпифаний. Одной из

них является человек.

В главных своих утверждениях языческий пантеизм внутренне логичен.

Если быть язычником, нельзя не признавать перевоплощения. Весь мир,

весь космос божественно-материален. Из этой первостихии выходят, в нее

возвращаются и почему же нельзя вновь вернуться? Конечно, можно и

должно. Если прав Фалес, и действительно 'все есть вода', то да, без