Диакон Андрей Кураев

Буддизм и христианство (Часть 4)

еще

можно было бы понять и принять, если бы за указанием на нечистоту тела

следовал призыв 'полюби же душу!'. Но буддистская аналитика, разобрав

по частям тело, столь же скрупулезно вычищает и иллюзию о

существовании души. В ней также нет ничего, кроме сцепления частей и

частиц. 'Человек невежественный думает: 'Я иду вперед'. Но свободный

от заблуждения скажет: 'Если в разуме возникает идея 'я иду вперед',

то тотчас же вместе с идеей появляется нервный импульс, источником

которого является разум, и вызывает телесную реакцию'. Таким образом,

то, что эта куча костей, благовоспитанно именуемая 'телом', движется

вперед, является результатом распространения нервного импульса,

вызванного разумом. Кто здесь тот, кто идет? К кому имеет отношение

это хождение? В конечном счете это ходьба имперсональных физических

элементов, и то же самое относится к стоянию, сидению, укладыванию'

(Конзе, с. 42).

Итак, для погашения потока жизни, действия и причин 'требуется

интенсивное самоотрицание' (Конзе, с. 13). Нет ничего -- 'есть только

скандхи, которые остаются на непродолжительное время, и нет ничего

кроме них. Исчезновение скандх называют смертью. Бдительный взгляд

гасит их. Так гаснет блеск бриллианта, когда стесывают его грани'

(Конзе, с. 116). Александра Давид-Ноэль, начавшая свой путь с

теософии, но затем все же научившаяся понимать собственный язык

буддистской мысли, пишет, что именно 'здесь мы вплотную подошли к

сущности тибетского мистицизма, величайший принцип которого гласит: не

надо ничего 'создавать', надо 'уничтожать созданное'. Я уже упоминала,

что созерцатели среди лам сравнивают духовный тренинг с процессом

очищения или прополки' [771].

Считать, что существует некая целостность, привычно называемая 'я', и

желать ей продолжения существования это значит совершить величайший

философский грех. Желающий нового существования получит его -- а,

значит, получит новую смерть *.

-----------------------

* Среди 10 пут, которые препятствуют достижению освобождения, буддисты

называют, в частности, 'тягу к бытию в менее материальном мире, чем

наш' (Дэвид-Неел А. Посвящение и посвященные в Тибете, с. 338).

Путь апофатической диалектики, развиваемый в христианстве в области

богословия, при мышлении об Абсолютном Бытии, здесь применяется ко

всему вообще. Христианские богословы предупреждают, что надо

осторожно подбирать человеческие слова при речи о Боге. Буддистские

философы полагают, что опасна речь вообще. Христианские богословы

исходят из того, что человеческое слово может принизить полноту

Божественного бытия. Буддисты опасаются того, что слово может наделить

бытием то, чего вообще нет. Слова создают иллюзию целостности, иллюзию

бытия чего бы то ни было. Для христианина 'познать тайну слов' --

значит понять укорененность слова в Бытии. Для буддиста тайна слов в

том, что они ткут иллюзию реальности над пустотной бездной.

А значит слово философа становится орудием борьбы речью простолюдина.

'Поскольку нет ни движения, ни идущего по Пути, то 'путь' -- не более

чем символическое выражение. Поскольку нет ни обетособлюдений, ни

соблюдающих обеты, то эти выражения -- не более чем символы. Поскольку

нет от чего отрекаться и некому отрекаться, то 'бытие в мире' -- не

более чем символическое выражение' [772]...

'Считающий свой атман за совершителя добра и зла, недостаточен в

знании, не ведает истины', -- было возвещено еще в Махабхарате' [773].

Буддистские мудрецы соглашаются: 'Только страдание существует, но нет

страдающего' (Висуддхимагга, 513) [774]. Есть действие, но нет того,

кто действует. Есть улыбка Чеширского кота -- но нет самого кота...

Отсюда следует, что 'в действительности нет живых существ, которым

Будда мог бы принести спасение: если бы таковые были, Будда по

необходимости должен был бы признать реальность таких произвольных

понятий, как тождественная единица, существо, живое существо и

личность. Но признавать такие понятия может только вульгарный,

необразованный народ' (Праджня-Парамита) [775].