Джеймс Редфилд

Селестинские пророчества (Часть 1)

совершенно иное мировоззрение.-- В таком случае мне хочется услышать о

каждом откровении, -- признался я. -- Не могли бы вы растолковать их

мне,

пока вы еше здесь?

-- Насколько мне известно, таким образом их не постичь. Вы должны

открывать для себя каждое из них по-разному.

-- Но как?

-- Это приходит само. Если я просто возьму и расскажу вам об этом, то

ничего не выйдет. Может, у вас и будут сведения о каждом из откровений,

не будет самих откровений. Их предстоит обрести с вашим собственным

жизненным опытом.

Не говоря ни слова, мы пристально смотрели друг на друга. Уил

улыбнулся. Разговаривая с ним, я ощущал невероятный жизненный подъем.

-- А почему вы отправляетесь за Девятым откровением именно сейчас?

-- Время пришло. Я был в здешних местах проводником, знаю их и обладаю

пониманием всех восьми откровений. Когда я стоял у окна, выходящего в

проулок, и думал о Хосе, я уже принял решение еще раз отправиться на

север.

Девятое откровение там. Я знаю это. Человек я немолодой. К тому же мне

было

видение, что я уже нашел его и постиг сказанное в нем. Мне известно,

что это

самое важное откровение. Оно дает возможность более широко взглянуть на

остальные главы древней рукописи и раскрывает перед нами истинный смысл

жизни.

У ил вдруг замолчал и посерьезнел:

-- Я мог бы уйти на полчаса раньше, но меня не оставляло щемящее

чувство чего-то не сделанного. -- Он снова помолчал. -- И как раз тогда

увидел вас.

Мы долго-долго смотрели друг на друга.

-- Вы считаете, я должен ехать с вами? -- спросил я.

-- А как вам кажется?

-- Не знаю, -- неуверенно проговорил я. В голове пронеслось все мое

путешествие в Перу: Чарлин, Добсон, а теперь вот Уил. Приехав сюда

просто из

любопытства, я нежданно-негаданно оказался в роли беглеца, которому

приходится

скрываться и который даже понятия не имеет, кто его преследователи. Но

самое странное, в эти минуты, вместо того чтобы, холодея от ужаса,

пребывать

в полной панике, я испытывал восторг. Мне следовало напрячь все свои

умственные способности, чтобы найти путь домой. Я же, по сути дела,

хотел

одного -- отправиться вместе с Уилом, что означало подвергать себя, вне

сомнения, еще большей опасности.

Прикинув все за и против, я пришел к выводу, что выбирать мне, по

существу, не приходится. После познания Второго откровения для меня

стал

невозможным возврат к прежним занятиям. Чтобы сохранить в себе новое

знание,

я должен был идти вперед.

-- Ночь я проведу здесь, -- сказал Уил. -- Так что у вас есть время до

утра, чтобы принять решение.

-- Оно уже принято, -- заявил я. -- Я поеду с вами.

Энергия материи

Мы поднялись на рассвете и все утро ехали на восток практически в

полном молчании. В самом начале пути Уил обмолвился, что мы двинемся

прямо

через Анды в район, который называется высокогорной сельвой и

представляет

собой покрытые лесами предгорья и плато. Больше Уил, не проронил ни

слова.

Я пытался было задавать вопросы о его прошлом и о том, куда мы

направляемся, но он вежливо уходил от них, сказав, что должен следить

дорогой. В конце концов я тоже погрузился в молчание, чтобы вволю

полюбоваться пейзажами. С горных перевалов открывались потрясающие

виды.

Около полудня, добравшись до последней из высившихся над нами горных

цепей, мы сделали остановку на одном из перевалов. Перекусили

бутербродами, не выходя из машины и глядя на простирающуюся перед нами

безжизненную долину.

На другой стороне вздымались холмы поменьше, покрытые зеленой

растительностью. Уил сообщил, что мы заночуем в усадьбе Висьенте, старинном

поместье XIX века, которое некогда принадлежало испанской католической

церкви. Сейчас, пояснил он,

его друг, владелец Висьенте, использует усадьбу как место для

проведения деловых

встреч и научных конференций.

После этого короткого объяснения мы тронулись в путь и в течение часа

не сказали друг другу ни слова, пока не добрались до Висьенте. Въехав в

поместье через большие каменные ворота со стальной решеткой, мы

проследовали

дальше на северо-восток вверх по узкой, усыпанной гравием дорожке. Я