Джеймс Редфилд

Селестинские пророчества (Часть 1)

Я посмотрел на него:

-- А с чего начать?

-- С самого начала. Что вы сначала делали во сне?

-- Искал ключ в лесу.

-- И что вы при этом чувствовали?

-- Чувствовал, что заблудился.

-- Сравните эту ситуацию с вашей сегодняшней.

-- Может, они и на самом деле как-то связаны, -- предположил я. -- Я

ищу ответы, касающиеся Манускрипта, и на самом деле, черт возьми,

чувствую,

что заблудился.

-- А что еще произошло с вами в действительности?

-- Меня задержали. Как я ни старался, меня заключили в тюрьму.

Единственное, на что я могу теперь надеяться, -- это уговорить

кого-нибудь

отпустить меня домой.

-- Вы не хотели, чтобы вас поймали?

-- Конечно нет.

-- Что было во сне после этого?

-- Я боролся с течением.

-- А почему?

Тут я стал соображать, куда он клонит:-- Думал, что утону.

-- А если бы не боролись?

-- То меня вынесло бы к ключу. Вы хотите сказать, что даже не пытаясь

изменить сложившуюся ситуацию, я смогу все же получить искомые ответы?

Мой собеседник озадаченно произнес:

-- Я ничего не хочу сказать. Говорит сон. Я задумался. Верно ли это

толкование? Юный индеец снова поднял на меня глаза:

-- Если бы вы снова очутились в этом сне, что бы вы сделали по-другому?

-- Я не стал бы бороться с течением, даже если бы мне казалось, что я

тону. Я уже понимал бы, что к чему.

-- Что представляет для вас угрозу сейчас?

-- Наверное, военные и то, что я арестован.

-- Так в чем же состоит посланная вам весть?

-- Вы считаете, весть этого сна в том, что нужно положительно отнестись

к аресту?

Он ничего не сказал в ответ, а только улыбнулся.

Я сидел на койке, прислонившись к стене. Это толкование взволновало

меня. Если оно точно, то, значит, в конце концов никакой ошибки на

развилке

я не допустил, это лишь часть того, что должно было произойти.

-- Как вас зовут? -- спросил я.

-- Пабло.

Улыбнувшись, я тоже представился, а потом вкратце рассказал, почему

оказался в Перу и что из этого вышло. Пабло сидел на койке, упершись

локтями

в колени. У него были коротко подстриженные черные волосы, и он был

очень худым.

-- Почему вы оказались здесь? -- спросил он.

-- Я пытался выяснить все насчет Манускрипта.

-- А конкретнее?

-- Чтобы узнать о Седьмом откровении и о моих друзьях -- Уиле и

Марджори... и, я думаю, чтобы понять, отчего Церковь так настроена

против

Манускрипта.

-- Священников здесь хватает, есть с кем поговорить.

Какое-то время я размышлял над его последними словами, а потом спросил:

-- А что еше говорится о снах в Седьмом откровении?

Пабло стал рассказывать, что сны посылаются для того, чтобы мы узнали,

чего нам не хватает в жизни. Потом он говорил о чем-то еше, но я не

слушал,

а отдался мыслям о Марджори. Мне ясно представлялось ее лицо, я подумал

где же она может быть, и тут же увидел, что она, улыбаясь, бежит ко

мне.

Ло меня вдруг дошло, что Пабло перестал рассказывать. Я взглянул на

него:

-- Прошу прошения, задумался. О чем вы сейчас говорили?

-- Ничего, ничего. -- успокоил меня юноша. -- А вот о чем вы

задумались?

-- Так, о своем приятеле. Ничего особенного.

У Пабло был такой вид, будто он собирается настоять на своем вопросе,

но в это мгновение мы услышали, что кто-то подошел к двери. Через

решетку

было видно охранника, который отпирал засов.

-- Пора завтракать, -- пояснил Пабло.

Стражник распахнул дверь и кивнул головой, предлагая выйти. Я пошел за

Пабло по каменному коридору. Мы дошли до лестницы и, поднявшись на один

пролет, очутились в небольшой столовой. В углу стояло человек пять

солдат, а

в очереди за завтраком -- люди в гражданском: двое мужчин и женщина.

Я остановился, не веря своим глазам. Эта женщина была Марджори. Она

тоже увидела меня и, прикрыв рукой рот, широко раскрыла глаза от

удивления.

Я бросил взгляд на сопровождавшего нас солдата. Он с беззаботным видом

направился к другим военным, улыбаясь на ходу и обращаясь к ним

по-испански.

Пабло прошел через столовую и встал в конец очереди. Я последовал за

ним.

Подошла очередь Марджори. Двое мужчин уже взяли свои подносы и, о