правило, среди пятисотлетних деревьев и заботливо ухоженных садов,
расположенных сравнительно недалеко от городских районов, оснащенных
такими
чудесами техники, которые нам и не снились. К тому времени все,
необходимое
для жизни -- продукты, одежда и транспорт, -- будет полностью
автоматизировано, и ими сможет пользоваться каждый. Нам будет предоставлено
все необходимое без какого-либо денежного обмена, но и люди не будут
злоупотреблять этими благами, леность будет изжита.
Прислушиваясь к своему внутреннему голосу, каждый будет точно знать,
что и когда ему нужно делать, и его поступки будут находиться в полном
согласии с действиями остальных. Никто не будет допускать чрезмерного
потребления, потому что мы избавимся от необходимости чем-либо обладать
и следить за неприкосновенностью своей собственности. Жизнь в следующем
тысячелетии будет совсем иной.
-- В Манускрипте утверждается, -- рассказывал далее Добсон, -- что
человек будет жить захватывающим ощущением собственной эволюции --
радостью
от того, что полученные тобою вести на твоих глазах свершают то, чему
суждено быть. В Девятом откровении обрисован мир людей, где каждый
будет
жить более размеренно и чутко, в постоянной готовности к новой, полной
скрытого смысла встрече. Мы будем знать, что она может произойти где
угодно
-- на тропинке, петляющей в лесу, или на мостике, переброшенном через
каньон. Можете вообразить себе встречу подобной значимости и важности?
Представьте, как будет происходить первое знакомство. Сначала каждый
внимательно рассмотрит энергетическое поле другого, чтобы убедиться в
искренности нового знакомого. Когда сомнений не останется, они
осознанно
расскажут о себе и о своей жизни, пока с радостью не обнаружат вести,
которые несут друг другу. После этого каждый отправится дальше своим
путем,
но оба станут уже другими людьми. Частота их колебаний станет выше, и
ихдальнейшие контакты будут проходить на новом уровне, который был
недосягаем
до этой встречи.
Мы придали Добсону энергии, и он стал еще более красноречиво и
вдохновенно описывать будущую цивилизацию. И то, что он говорил, казалось
истиной. Я не сомневался, что он рассказывает о достижимом будущем, однако в
истории было немало провидцев, которым виделся такой мир -- Маркс, например,
-- но способа воплотить подобную утопию найдено не было. Коммунизм обернулся
трагедией.
Даже обладая знанием, изложенным в первых восьми откровениях, я не мог
представить, каким образом роду человеческому удастся прийти к описанной в
Девятом откровении этике отношений. Когда Добсон замолчал, я высказал
свои
сомнения, и он пояснил.
-- В Манускрипте говорится, что к этому нас приведет естественное
стремление к истине. Но для того чтобы понять, как это произойдет,
нужно
познать следующее тысячелетие. -- Добсон улыбнулся и обратился ко мне:
--Помните, как вы вместе со мной в самолете познали все нынешнее
тысячелетие?
Словно прожили его за одну жизнь?
Добсон вкратце рассказал об этом всем присутствующим, а потом
продолжал:
-- Задумайтесь над тем, что уже произошло в этом тысячелетии. В средние
века мы жили в примитивном мире, где добро и зло было определено
церковниками. Однако в эпоху Ренессанса мы вырвались на свободу. Мы
поняли:
помимо того, что известно церковникам о предназначении человека в этом
мире, должно быть еше что-то, и нам захотелось узнать все.
Потом мы выслали вперед науку, чтобы выяснить наше истинное
предназначение, но не получили ответов на насущные вопросы и решили как
следует обустроиться, причем трудовую мораль превратили в некую
озабоченность. Действительность оказалась подчиненной мирскому, мы изжили из
окружающего мира все таинственное. Но теперь нам понятно, что на деле
представляет собой это подчинение материальной озабоченности. Мы понимаем:
настоящей причиной того, что мы пять столетий потратили на создание
экономической базы человека, была подготовка условий для чего-то другого,
для такого образа жизни, при котором тайное вновь обретет право на
существование.
Как раз на это указывает информация, которую мы получаем, используя
научный метод: предназначение человечества