Геннадий Исаков

Философский камень для блаженного

- Разве ты не видишь, что современная любовь потеряла

себя? Любовью называют случку. Она может только оскорбить. Она

оторвалась от своих изначальных корней.

А Маша будто бы стене.

- Ты говоришь о зачатии детей?

- Я говорю о том, что любовь сбилась с дороги поиска

абсолютной, а не сопутствующей в виде зачатия детей, цели,

дороги, намеченной природой созданием двух противостоящих начал

для продвижения к той цели. Мы отказались от поиска в ней себя

и сбились на постельно-бытовые кольца. Секс и дети - вот и вся

она.

- Зачем так сложно? Вот мое обнаженное тело. Разве оно не

пленит? Как ты можешь быть холодным?

- Никакая конкретная женщина не может разогреть меня. Их

призывы леденят.

- Ты боишься собственных эмоций?

- Они безумствуют во мне, как легионы пьяных вакхов. От

них спасенья нет. Но они требуют натурального продукта. Нет, не

конкретной женщины, - она лишь тень, - а женского начала в

чистом виде! Такого, что сотворило всех женщин и составило их

соль, предельное отличие от мужчин. Встречаясь с любой из

женщин, я ненавижу время, отданное ей. Потому что в ней всегда

обман. Она - лишь часть. Ее мне мало!

- Тогда ты женоненавистник. И обречен прожить в мученьях.

- Нет, не так. Я ненавижу жалкую конкретность. А женщины

все олицетворяют ее, словно скользят по ней. И то, что мне в

действительности надо, к чему я испытываю трепет неземной

любви, то - истинное женское начало - представленное во всех

трагедиях и драмах сразу, представленное в горениях,

лукавствах, заблужденьях, представленное во всех творца

явлениях любви, от безыскусного доверия без граней и шторма

жесточайших битв, до взрыва бешенства Вселенной, что царствует

повсюду, как восторг, того, что надо мне - его ни в ком

конкретно нет.

- Ты мне напоминаешь Отелло Шекспира.

- Он задушил ее действительно за обман, но не обман

неверности в любви. Она не сумела сыграть роль истинной

женщины, сдав позиции ее. В ней умерла страсть его игры или ее

в бедняге и не было вовсе. Выйдя на поле шедевра, Дездемона не

подняла ей брошенный вызов неистовой любви. На ней была пустая

оболочка. И не взяла подъем. Чем выбила из строя мавра. Величие

трагедии Шекспира заключается в том, что она содержит шифр,

разгадку бытовых явлений, как следствие падения с космических

высот, когда расходятся опоры.

- Мне кажется, что ты отрицаешь саму возможность любить.

Поскольку некого любить.

- Любовь - божественное благоволение, исходящее от

Всевышнего, как награда. Я - часть Вселенной и полностью

принадлежу ей. И нет меня другого. В мире есть одна

единственная любовь. И все, что происходит в мире, - истечение

ее. Многочисленные истории человеческих привязанностей и

страстей - ее фрагменты или тень. Так вот я - участник той

обобщенной любви и только ей полностью принадлежу. Как некого

любить? А женское начало во Вселенной? А весь бездонный мир? А

вся судьба Вселенной- не боль всех настоящих чувств, что слиты

с ней?

Как можно мечтать о некой малой части, находясь у ног

большого? Зачем мне малое, когда с большой любовью кипеть я

буду в смертном и бессмертном.

- Но где тот бог, который так и мне позволит? Кто озарит

отсутствием границ, как страха бездны жизни - смерти?

В это время взрывом разлетелась дверь в комнату и в проеме

оказались люди в милицейской форме, белых халатах и с ними -

Витя-Прыщ.

Безумный махнул рукой, будто желая изгнать наваждение. И -

Маше.

- Если нет богов, которых ты знаешь, молись смерти. Моли

расположения ее к тебе. Вглядывайся в нее и она откроется тебе.

Истина за гранью. Там, за тончайшей ее пленкой буду я. Я же

буду вглядываться через нее в тебя. Мы увидим, почувствуем друг

друга и ты ощутишь, что нет ничего страшного ни в смерти, ни в

жизни. Опасности нет вообще. Страх предназначен для рабов