Геннадий Исаков

Философский камень для блаженного

и их

за это.

Нарастало ощущение западни. Противостояла ему только

уверенность, предпосланная абсолютным знанием в исторической

неизбежности избранного пути, в предначертанности судьбой

страны именно ему роли праведника и мученика. Однако, постоянно

находясь в окружении людей и событий, он, обманывая их

жизнеутверждающей отдачей себя им, периодически погружался в

пучину бездонного своего одиночества. А там таились, поджидая

его, будто липкие, отвратительные чудовища - сомнение и

неуверенность, питаемые страхом.

В такие минуты его брал в свои руки сидящий в нем

маленький сибирский мальчик, еще не ведавший страстей и

упреков, чтобы напомнить ему о причинной сути своей, да так

брал жестко, что бездне, казалось, уже не затянуть его.

Этот маленький мальчик готовил взрослого человека к

встрече с собой, когда в последние мгновения жизни он должен

будет отчитаться перед ним в оправдание рождения его, как будто

перед богом о созданном или уничтоженном, о благе или зле,

привнесенных им в этот мир. Президент не верил в бога, вернее в

его рациональную роль в организации жизни на земле. Он верил в

ум, руки людей, в их способность творить чудеса для облегчения

собственной жизни и далее организовать прорыв в развитие ее

качества. Имеется обоснованная и апробированная теория. Живут

же другие страны лучше нас! Ему было все ясно. Была ясна

конечная цель. Остается лишь организовать старт и нужные

условия, а потом будет видно.

Им овладел азарт спортмена со сводящей с ума жаждой

победы, кидающего любые жертвы на ее алтарь. Он утонул в своей

страсти, бессильный что-либо поделать с этим наваждением. Тело

застыло, потеряв гибкость. Страна превратилась в лошадь

одержимого наездника.

Народ большинством избрал его Президентом, он доверил ему

жезл поводыря. За бескомпромиссную решительность и властную

жесткость в час смещения перестраивающейся и сознательно

демонополизирующейся власти коммунистов. Они упустили

политический контроль над ситуацией. Допустили роковую

раздробленность идеи и центра. Две ошибки Генерального

секретаря обусловили их поражение. Первая заключалась в

романтичном, а точнее, в авантюрном походе к тяжелейшей

проблеме, в отсутствии крепко сколоченной стратегии и

идеологического предварения. Вторая - в переоценке культуры

народа и недооценке растления и ретроградства армии чиновников,

жаждущих разрыва обветшалых пут в стремлении захвата власти и

национального богатства. Однако, в истории ошибок нет. Слишком

высока, непосильна высота для смертного человека, взявшегося

перевести неподготовленное общество на эту высоту, миную

гигантский виток развития общественного сознания. Потребовался

срыв вниз для созидания новой нравственной базы. Именно

нравственной, а не материальной, потому что уродство души

выявляется в делах. Революция, которая казалась народной, и

истинно - это было так - растущий организм рвал рубашки и

требовал новой пищи, оказалась революцией чиновников. Они,

бывшие руководители, очернили коммунистическую идеологию, умело

переложив на нее ответственность за собственную подлость. И

теперь составили основную силу созидания новой страны. Их

мораль, мораль маргиналов стала ведущей. Организм покрылся

растущими проникающими язвами.

Не было у страны больше ничего.

Глядя на терзаемый вороньем труп крысы, усталый человек

мучительно искал ответ на упрямый вопрос: Что есть правильное?

В сражениях им не задаются. Есть враг и его надо бить. Но что

сейчас враг? И к тому же невозможно бесконечно интеллектуальные

задачи подменять политической дракой, непритязательной ни по

уму, ни по морали. Куда идти, какими шагами?

Ему предстояло понять: куда ведет диалектика развития

человечество, Россию и какая роль историей отводится ему в этом

процессе?