Геннадий Исаков

Философский камень для блаженного

рабами и заложниками прогресса, ставшего жить по своим,

а не по нашим, законам. И основной из этих законов -

истребление сопротивляющихся свободолюбцев и организация таких

взаимоотношений между людьми, при которых за металл или за

нефть они станут убивать друг друга. Техника из помощника

превратилась в хозяина, видоизменяя своего недавнего родителя

до состояния нежного специальноориентированного идиота,

получающего за отупение свое и верное служение всевозможные

удовольствия. Здесь следует сделать обобщение. Под техникой

надо понимать все достижения разума человека в области

повышения уровня жизни. Вопрос о том, а был ли у человечества

иной путь развития, правомерен и на него следует ответить

отрицательно. Нет, не было, потому что, если бы он был, он был

бы использован. Природа ведет нас по самому оптимальному пути,

вне зависимости от того, что мы думаем по этому поводу. Куда?

Мы не знаем. Однако, есть предположение, что с развитием

разума, мы все более вмешиваемся в предначертанный замысел. Не

понимая ни его, ни роли разума. И путь, выбираемый нами, -

всегда самый отвратительный.

Мы живем тем, что разрушаем то, что создано природой. Даже

когда что-то создаем. Да и создаем для этой же цели. Это

условие нашего существования.

Разрушаем природные кладовые ископаемых и ресурсов,

истребляем животный и растительный мир, загрязняем моря, озера,

реки, разрушаем почву, травим атмосферу, сводим с ума ноосферу.

Находим и уничтожаем все, что может поддержать нашу жизнь. Мы -

раковая опухоль земного шара. Мы будем жить, изменяя формы

нашей жизни, подгоняя их под выживание в бульоне обломков и

отходов, пока хоть что-то найдется неразрушенное. Начиная от

структур и форм, перейдя к молекулярным соединениям, и кончая

строением атома.

Агонизирующая Земля бессильно сражается со свалившемся

неведомо откуда наваждением, но с цепкостью заполученного

штамма ей не справиться. Она обречена. Что, если он взращен в

некой лаборатории Вселенной, где учтены все возможности такого

нежного организма, как Земля?

Далее этот вирус может только перекинуться на другие

планеты. Если и они ему будут посильны, он уничтожит и их.

Остается только ждать, когда величественная Вселенная выйдет из

оцепенения, и уничтожит нас до этого. Болезненная ясность

конкретности нашего бытия мне подсказывает о близости

сжимающегося круга обреченности.

Философ замолчал и в зале воцарилась гнетущая тишина.

Мне подумалось, что мы сами и люди нам симпатичны или нет

в зависимости от того, какие правила навязал нам кукольный

театр сегодняшнего дня. Мы самодостаточны в этом театре только

приняв их условности, как абсолютную ценность. В отрыве от него

ничего не можем понять, не имеем опоры и, будучи лишеные правил

мировоззрения, без них мгновенно теряемся.

Философ о чем-то подумал и, неподвижно глядя на свечу,

заключил:

- Мы чего-то не понимаем. Не может бред торжествовать. И

ничего не поймем, пока не выберемся из плоскости наших

рассуждений. Мы замкнули круг отношений материализма и

идеализма. И ничего не вынесли из него. Нам следует подняться

над ним. Понять, как появились они, эти два непримиримых воина?

Почему они появились? Для чего? Что же их свело воедино? Мы

подошли к своему пределу. Все.

Нависла безысходность.

ВЕЛИКИЙ СИНКЛИТ. АКТ ПЕРВЫЙ. Мироздание.

- Дайте мне, Ваша Честь, Вашу руку. А вот Вам моя.

Смотрите, хотя они соединились, я не получил Вашу, так как свою

доверил Вам. И нет у меня ничего. Так и у Вас. Не правда ль?

Так убедительно не то, что глаз покажет, а то, что разум

говорит.

Я не поверил своим глазам! Это говорил неведомо откуда

взявшейся Блаженный! Он стоял в белом халате и даже светился

белым светом. Я пружиной подскочил к нему, разбросав бумаги.

- Это Доктор, - заорал я. И обнял его. Он, узнав меня,