Всеслав Соло

Скоморох или Начало Магии (Часть 1)

ним, но он сразу же почувствовал наше с Викой присутствие

за окном, поднял голову от стола и поманил нас рукою, как бы

приглашая войти в сарайчик. Я и Вика вошли.

Мы вежливо поздоровались с хозяином. Насколько я понял,

перед нами сидел Долланский собственной персоной. В сарайчике

оказалось так тесно! У стола находился еще один стул, кроме

того, на котором сидел Долланский. Вика села, а я остался

стоять.

Я протянул записку Долланскому. Он выхватил ее у меня из

рук и, торопясь, развернул.

Электрическая лампочка, висевшая с потолка на скрученном

проводе, чуть повыше его головы, отражалась в его напряженных

глазах, и потому казалось, что зрачки Долланского, словно

воспламененные фитильки, слегка как бы покачивались на

сквозняке...

В сарайчике действительно было не так уже и тепло:

Долланский сидел одетым в фуфайку и валенки поверх зеленого

спортивного зимнего костюма. Хотя, надо признаться, после

мороза под открытым небом я немножко оттаял. Возле Долланского

красновато тлела круглая электрическая плитка. Благодаря ей

здесь было не так холодно, как на улице.

Изредка до моего лица доносились порывы тепла. Тепло будто

клочками витало в сарайчике. Я улавливал очередной клочок

тепла, проплывавший где-нибудь рядом со мною, и окунал в него

лицо. Так я покачивался на месте, выполняя замысловатое

упражнение. Словно эти клочки тепла, как незримые наваждения,

заставляли меня вращаться. Неожиданно я поймал себя на мысли,

что я вроде как покачиваюсь не по своей воле! Внутренне я

волевым усилием остановил свое туловище...

Мои вращения длились несколько секунд или может быть с

минуту, но мне показалось, что протекло гораздо больше времени.

Однако Долланский всего лишь успел прочесть записку.

Он отложил ее в сторону и спокойным и деловым тоном

потребовал от меня мои данные: возраст, болезни, домашний

адрес. Фамилию он переписал аккуратно из записки. Мой формуляр

вскоре оказался заполнен.

-- Она с вами? -- обратился ко мне Долланский и кивнул на

Вику.

-- Да, в записке же указано...

-- Знаю, знаю! -- прервал меня Долланский. И он осмотрел

Вику ласково. Она даже засмущалась немного; глянув на меня,

опустила глаза.

-- Сережа, вы выйдите, пожалуйста, -- сказал Долланский.

-- Нам надо поговорить с дамой наедине. Женские секреты, знаете

ли, должны делиться на двух мужчин сегодня: что-то для мужа, а

что-то и для доктора!

-- Плох тот муж, который не знает всех секретов! -- как-то

неуверенно, но постарался съязвить я, потому что обиделся!

-- Однако плох тот муж, который знает все секреты! --

воскликнул Долланский, уловив мою обиду на лету.

-- Это почему же? -- остановился я у двери возмущенно.

-- Муж, знающий все секреты, перестает быть только мужем!

А доктор, знающий все секреты женщины, перестает быть только

доктором! -- сказал Долланский. Последнюю фразу он протянул

как-то насладительно и разулыбался, и покраснел немножко, и

глянул на Вику... -- Если не трудно, все-таки, подождите нас на

улице, -- заключил он и промокнул свежим носовым платком

испарину на своем морщинистом лбу, что меня немало удивило!

Откуда ей, испарине, взяться в холодном сарайчике?

Я подчинился просьбе, тем более что Вика посмотрела на

меня преданно и доверчиво. Видимо, ей особенно по душе было то,

что она воспринята сегодня моею женою...

Как мне не хотелось, но мне пришлось покинуть сарайчик и

снова оказаться на крутом морозе во дворе. Я встал неподалеку

от окошка. Терпеливо наблюдал, как Вика оживленно беседовала с

Долланским, последний, почувствовав мое присутствие у окна,

протянул свою мясистую руку к нему и задвинул его белой

шторкой! Теперь на ее светлом фоне раскачивались два силуэта,

видневшиеся по пояс. Меня обозлила подобная аудиенция Вики!

Силуэт Долланского почему-то приблизился к Вике: оба силуэта

замысловато перешептывались! Я топтался на месте, не спуская

пристального взгляда с них. Под моими ногами хрустел снег,

словно пенопласт. Какая-то искусственность во всей этой

ситуации поражала меня.

Вдруг я расслышал где-то там, в глубине двора, за

сарайчиком или дальше, что кто-то перешептывался.

Потихонечку я выглянул за угол сарайчика: разглядеть

ничего не удавалось и расслышать тоже! И я решил приблизиться