-- Где его тело? -- вопросил громко Дьявол и добавил, как
приказ, -- художник, ищи! Художник стал принюхиваться...
-- Ну! -- пропищала Зоя Карловна, подгоняя художника.
Мельком я увидел, как Екатерина -- волнуется: ей,
наверное, хоть немного, но было жаль меня...
-- Не могу определить! -- отчаянно сказал художник.
А я подумал: 'Зачем им понадобилось мое земное тело?'
Но в следующее мгновение страшная догадка -- ужалила меня!
'Они хотят заблокировать! Лишить меня возможности вернуться
обратно в тело!..' И тут, по приказу Магистра, ко мне подлетел
старик с фиолетовой щетиной. Он размахнулся здоровенно в этот
момент выросшим кулаком, чтобы ударить меня, но я, мысленно,
остановил его кулак перед собой на расстоянии. И немного
успокоился, что астральная сила меня не покидает.
-- Удар! -- крикнул Магистр.
-- Ударр! -- в злобном торжестве подхватили все.
Старик размахнулся и ухнул в меня своим кулачищем!
Проломил мою оборону. В следующее мгновение я оказался у себя в
кабинете, в физическом теле, у меня была сильно разможжена
верхняя губа, от астрального удара -- ломило зубы, голова
шумела...
Засада
Прошло с пару недель...
Теперь я прекрасно понимал, что и кража кинотеатровского
магнитофона, и тот сволочной капитан на открытии памятника, что
засветил мне пленку, и все остальные мои неудачи и горести по
работе, -- дело рук астральной шайки Остапа Моисеевича!.. Моя
губа заживала: вначале -- спала припухлость, а вскоре
зарубцевалась и рана, чернота стаяла...
Но для того, чтобы меня прекратили преследовать и для
того, чтобы беспрепятственно продолжать мне развиваться и
познавать тайны бытия, я, все-таки, на свой страх и риск,
должен был узнать опорные точки своих недоброжелателей! Я
чувствовал, что им кто-то покровительствует!.. Что собирались
делать в зрительном зале астральные развратники, я так и не
узнал в прошлый злополучный раз...
Одно усматривалось несомненно: мои враги -- не
предполагали, по крайней мере в ту ночь, заниматься истязанием
астрального тела Люды, ибо тогда незачем им было являться в
кинотеатр в земных телах своих! Ясно, что девушку они притащили
спешно, после сообщения художника о моем присутствии в зале,
притащили как приманку, чтобы высветить меня и уничтожить, или,
по крайней мере -- наказать, что им и удалось!.. Итак, я снова
подстерег момент очередного сборища моих астральных врагов, но
на этот раз свое земное тело я оставил у себя дома лежать на
диване...
Когда я опять влетел в заветное время в зрительный зал
кинотеатра, к моему удивлению, меня тут же обнаружили! Видимо,
коллективный Астрал этих негодяев, уже заведомо -- ожидал моего
появления!
-- Ты опять здесь! -- злобно проговорил Купсик.
И я наполовину втиснулся в стену, чтобы на этот раз в
любой момент быть готовым ринуться обратно домой!
-- Не надо было тебе прилетать сегодня! -- крикнула мне
Екатерина. -- А теперь, -- сказал она, окинув грустным взглядом
своих соратников, -- извини, Сергей Александрович -- сам
виноват!.. Зоя Карловна радостно потирала свои ладошки,
пританцовывая возле извивающегося хвоста Дьявола. Старик и удав
посматривали на меня, успевая миловаться друг с другом.
-- Пора кончать с ним! -- будто подсказал Остапу
Моисеевичу художник.
-- Бронь! -- оранул, оскалившись, Магистр.
-- Бронь! -- завопили все астральщики. -- Бронь ему!
Бронь!
Я рванулся в стену и беспрепятственно -- выскочил на улицу
и подумал на лету: 'Бронь не сработала...'
'. Я летел свободно, за мною никто не гнался...
И вот я оказался уже дома, у себя в комнатке, завис над
диваном и помыслил. 'Да...
И сегодня мне не удалось задуманное: рассекретить этих
негодяев!.. Ну, да ладно, Остап Моисеевич, -- еще
встретимся!..' После этих размышлений я подплыл к своему
земному телу и начал привычно возвращаться в него, но не тут-то
было! К моему удивлению и ужасу, я не мог этого сделать!.. 'Что
за чертовщина?!' -- возмутился я и попробовал еще раз вернуться
в свое земное тело, но и на этот раз у меня ничего не вышло!..
Потом я попробовал еще и еще, но все мои попытки вернуться
обратно в земное тело оказались тщетными...
Я стал волноваться: я метался туда и сюда над своим
лежащим неподвижно