Всеслав Соло

Астральное тело - 2. Изида или врата Святилища (Ч

в глаза смотрел

теперь Дубинин так, словно достаточно ему только нажать кнопку,

и Божив растворится.

-- Что ж, садитесь, товарищ Божив, -- в услужливой

надменности сказал Дубинин.

-- Спасибо, Василий Васильевич, -- ответил Божив,

усаживаясь на стул.

-- Вы что-то хотели уточнить по поводу художника?

-- Вы меня недооцениваете, Юрий Сергеевич, пожалуй, все

уже уточнено.

-- Что значит уточнено? Зачем вы тогда мне голову

морочите, вызываете сюда.

-- Вот, -- тут же будто отпарировал Дубинин, протягивая

листок бумаги директору кинотеатра, -- прошу вас подписать

расписку о невыезде, -- вы подозреваетесь в убийстве, в

убийстве художника кинотеатра нашего города.

Юра ничего не ответил. Подписал бумагу, поданную ему, и

сразу же, слегка взволнованный, возвратил ее обратно.

-- Вот так-то оно будет надежнее, Юрий Сергеевич.

-- А что же вам не дает права арестовать меня сейчас? --

раздумывая, медленно проговорил Божив.

-- Все против вас, все улики налицо, остается разоблачить

ваше, на первый взгляд, железное алиби, но оно на первый взгляд

железное, уверен, что все прояснится, Юрий Сергеевич.

-- Постойте, но каковы же улики?

-- Имеются очевидцы убийства, они подлинно подтверждают

вашу внешность, без сомнения -- убивали вы, очная ставка еще

будет, но это чистая формальность, не сомневаюсь. А вот ваши

отпечатки пальчиков и ваши следы можете считать что уж подали

заявку на ваше заключение в тюрьму, -- язвительно сказал

Дубинин, и снова линия его губ надломилась в надменной улыбке.

-- Вот так-то, Юрий Сергеевич, -- добавил капитан.

Ноль три

Теперь наступало время, когда все более или менее начинало

проясняться, по крайней мере проявляться в направлениях

развития. Когда я помог укрыться Людочке от непредсказуемой

агрессии Остапа Моисеевича в земном теле Гриши, мы все:

Екатерина Васильевна, Людочка и я пришли к единому мнению о

дальнейшей судьбе кооператорщика, его телесной оболочки, и с

тем я и направился в Лесной поселок в кинотеатр к Боживу.

Предварительно я созвонился с ним, и он рассказал мне по

телефону, что находится под подозрением в убийстве художника и

потому попросил меня проявить максимум осторожности и

конспирации: Не исключено, что за мною следят, -- предупредил

Коротко я посоветовал Юре успокоиться и объяснил

недоказуемость его вины, ибо и в самом деле, алиби директора

кинотеатра, его присутствие на рабочем месте в злополучное

мгновение убийства неопровержимо, и потому, как бы ни старалось

соответствующее следствие, ему никак не удастся логически

состыковать одновременно нахождение так называемого

подозреваемого в двух местах, разделенных между собой сотнями

километров, но все-таки подтверждаемых абсолютно

здравомыслящими, психически нормальными свидетелями.

Итак я и Юра договорились встретиться...

-- Молодой человек, вы к Екатерине Васильевне? --

окликнула меня уборщица кинотеатра Марина Ивановна, а я уже

намеревался открыть дверь кабинета Божива, но приостановился и

оглянулся.

-- Нет, мне нужен директор, он здесь? -- спросил я в свою

очередь.

-- Туточки он, Юрий Сергеевич, -- отзывчиво сообщила

старушка, -- а я думала, вы к Екатерине Васильевне, ее нет.

-- Я это знаю.

-- А вы ей кто приходитесь?

-- А вы, -- спросил я Марину Ивановну, -- вы кем ей

приходитесь?

На мгновение старушонка опешенно задумалась.

-- Х-м... Как же это... -- подыскивала выражение она, --

ну-у... я ее знаю, -- выпалила Марина Ивановна и обрадовалась

тому, что нашлась, что ответить.

-- Это хорошо, -- подтвердил я, -- я тоже ее знаю, -- и с

этими словами я скрылся в кабинете Божива. Божив нетерпеливо

ожидал моего прихода, и потому, как только я вошел в кабинет,

он, окинувши беглым взглядом Гришино земное тело, тут же

спросил:

-- Сережа?

-- Да, это я, -- не замедлил с ответом я. Юра едва

улыбнулся, он встал и вышел из-за стола мне навстречу, но в

двух шагах остановился в нерешительности; трудно ему было

поверить в такую трансформацию человеческой сущности. Я сам

преодолел расстояние между другом и обнял Божива.

Я почувствовал, как он пугливо вздрогнул всем телом, но