Х.А.Льоренте

История испанской инквизиции. Том I (Часть 2)

юрисконсульт, а другой богослов. Им запрещается делать постановления

одному без другого о тюрьме, пытке и сообщении обвинений, сделанных

свидетелями, ввиду того, что эти вещи имеют слишком большое значение. -

Предосторожность в установлении второго инквизитора-богослова вызвана

побуждением избегнуть помощи квалификаторов. Время, однако, показало, что

было важно, чтобы оба они были осведомлены в юриспруденции для правильного

начала и ведения судебных дел. Квалификаторы нужны лишь для того, чтобы

определить (способом, свойственным богословам-догматистам), носит ли

еретический характер или нет тот или другой опороченный тезис; указывают ли

обстоятельства, соответствующие лицу, времени, месту и особому случаю и

способу произнесения или напечатания еретического положения, был ли автор

его еретиком или нет и знал ли он, что наша святая мать католическая Церковь

учит в противоположном смысле. Квалификаторы дают свое заключение два раза.

Во-первых, после предварительного следствия, по ознакомлении с опросом; их

суждение имеет большое влияние на приказ об аресте. Во-вторых, во время

самого процесса, до произнесения судебного приговора, то есть в конце

судебного дела. Они решают, следует ли изменить квалификацию, данную после

предварительного следствия, на основании ответов обвиняемых и всего того,

что произошло; их заявление заметно предопределяет характер окончательного

приговора. Поэтому не следовало ли допускать в качестве квалификаторов лишь

опытных догматических богословов, глубоко изучивших соборные определения,

мнения Отцов Церкви, литургию и всю историю церковной дисциплины? К

несчастию, почти все квалификаторы были только схоластическими богословами,

не прочитавшими ни одной хорошей книги и зачастую квалифицировавшими как

еретические положения, которые были извлечены буквально из Отцов Церкви и,

следовательно, никогда не должны были бы считаться опасными. Такой порядок,

столь пагубный для обвиняемых, доказывает невежество этих богословов и

необходимость, которую они считали для себя обязательной, приспособляться к

мнениям и обычаям своего века.

2. Инквизиторы не должны дозволять своим подчиненным носить никакого

запрещенного оружия, кроме тех случаев, когда на это уполномочивает их

исполнение обязанностей; инквизиторы ни в каком случае не должны вмешиваться

в гражданские дела и должны допускать свое участие только в уголовных

процессах. - Эта статья была почти бесполезна. Инквизиторы продолжали

поддерживать приспешников святого трибунала, и в результате происходили

убийства, драки, гнусные процессы, раздоры в семействах, опозорение

должностных лиц и бесконечное количество других бедствий, часть которых я

буду иметь случай сообщить в ходе этой Истории. Эти безобразия не мешали их

гнусной системе поддерживать друг друга, и инквизиторы (верные составленному

ими плану расширения своего владычества) злоупотребляли церковными

наказаниями, тайной своих архивов и легкостью, с какой они распространяли

всюду террор, чтобы обеспечить торжество своего деспотизма. Этот результат

всегда оказывался безошибочным благодаря протекции монарха, даже в тех

случаях, когда было неизвестно, на чьей стороне правосудие, и когда слуги

этого монарха бывали унижены. Главные инквизиторы были убеждены, что честь

святого трибунала требовала, чтобы народ питал полное доверие к решениям его

членов. Так как главный инквизитор был всемогущим лицом у короля, то он

ловко пользовался благоприятными моментами, чтобы обмануть его доверие и

заставить его санкционировать злоупотребления администрации.

3. Никто не должен подвергаться заключению в тюрьме, если его

преступление не доказано достаточными уликами; в случае ареста следует

немедленно приступить к разбору его дела, без ожидания новых улик, более

решительных, чем первые. - Это распоряжение существовало с давнего времени;

если Торквемада его предлагает, значит, оно было забыто или плохо

исполнялось. Эти меры, однако, не воспрепятствовали возобновлению

злоупотреблений. Может казаться странным запрещение Торквемады производить

арест кого-либо без улик его преступления, тогда как в 1498 году (когда это

распоряжение было возобновлено) было погублено уже сто четырнадцать тысяч